Я не вижу, кто исполняет его команду. Возможно у Дениса есть какой-то
пульт, а может быть, нас слушают и другие сотрудники тюрьмы.
Но камера послушно сдвигается с места плывет вслед за водителем.
И я начинаю смеяться.
Это уже не трагедия. Это фарс.
По улице все так же едут автомобили, все так же идут прохожие, не
обращая никакого внимания на воткнувшийся в здание грузовик.
А нераздавленные велосипедисты продолжают ехать, с ужасом озираясь
назад. Они едут на месте, колеса скользят по асфальту, сверкают спицы с
красными кружками катафотов, длинные волосы одного из пареньков полощет
на несуществующем ветру. Лучший в мире велотренажер.
Водитель обходит машину. Подходит к ребятам, смотрит на них,
протягивает руку, словно намереваясь тронуть - и тут же отдергивает.
Достает мятую пачку "Примы", засовывает одну сигарету в рот, но забывает
закурить и кричит:
– Бип! Бип бип вашу мать! Козлы бип! Бип!
То ли он догадался, где камера. То ли это случайность - но он смотрит
прямо на нас.
– Бип! - зло говорит Томилин. - Какой бип включил звуковой цензор?
– Но это же общее требование ко всем государственным учреждениям! -
отбивается Денис.
Водитель, выронивший сигарету, достает другую. Садится на асфальт,
закуривает, глядя на несущихся в никуда велосипедистов.
– Уберите… это, - командует Томилин. - Карина, прошу прощения.
– Бип, - говорю я с улыбкой. Именно "бип" я и хотела произнести.
– Смешно, - соглашается Томилин, когда гаснет экран. - Может быть,
Карина, вы еще объясните, что это значит?
– Да если бы я знала…
На самом-то деле я догадываюсь. И готова поаплодировать Чингизу,
устроившему свой сюрприз. Вот только…
– Наши визитеры изолированы? - спрашивает Томилин Дениса.
– Разумеется! - видно, в этом программист уверен. - Стекова аппаратно
отключили от глубины. А тем двоим задавили каналы. Начисто.
– Ну и какие версии? - спрашивает Томилин.
Ответа нет. И подполковник командует:
– Давайте второго!
– Какого именно?
– Давайте Казакова. Что там у него?
Экран загорается снова. Камера парит в небе, опускаясь кругами, будто
хищная птица, выслеживающая добычу. Бесконечная степь, ломкая сухая
трава, человечек, сидящий на корточках…
Каким бы он ни был преступником, но сейчас это лишь человек
приговоренный к одиночеству. Человек, держащий в руках маленького
грязно-рыжего лисенка.
– Его стоило бы позже… - задумчиво говорит Томилин. - Впрочем…
– У вас ничего не выйдет, - вдруг говорю я.
Томилин оборачивается, выжидающе смотрит на меня.
– Не знаю, почему. Но не выйдет. Вы чего-то не поняли.
– Все дайверы обретали свои способности в результате сильного