— Но это же не преступление, верно? Для этого полиция и существует. Я имею в виду — не впустую тратить время, а следить, чтобы не случилось ничего предосудительного. Ведь правда же, нет закона, по которому можно наказывать человека за что, что вы назвали «розыгрышем»?
— Всегда можно приписать ему «нарушение спокойствия». Просто удивительно, сколько самых разнообразных вещей можно подвести под рубрику «нарушение спокойствия».
— А что бывает, если нарушаешь спокойствие?
— Вам читают наставление и взимают штраф.
— Штраф!
— Чаще всего довольно изрядную сумму.
— Значит, меня не посадят в тюрьму?
— Не посадят, если вы не совершили еще чего-нибудь, о чем я не знаю. А я — я не поручился бы за вас, как говорят в Стратспее.
— О нет, — сказала она. — Нет, нет, вы и правда знаете обо мне все. Если уж на то пошло, не понимаю, как вам это удалось.
— У нас замечательные полисмены. Разве вы об этом не слышали?
— Должно быть, бы были совершенно уверены, что знаете обо мне все, еще до того, как пришли посмотреть, есть ли у меня коричневое пятно в глазу.
— Да. Ваши американские полицейские тоже замечательные. Они по моей просьбе заглянули в книгу актов рождения в Джоблинге, Коннектикут. Ребенок, который уехал вместе с мистером и миссис Сирл, когда те отправились на Юг, был, как сообщила полиция, женского пола. После этого я бы несказанно удивился, если бы не увидел коричневого пятнышка.
— Значит, вы напустили на меня целую свору…
Грант заметил, что руки ее перестали дрожать.
Он был рад, что она опять может легкомысленно болтать.
— Вы пришли забрать меня с собой?
— Напротив, попрощаться с вами.
— Попрощаться? Вы не могли прийти прощаться с человеком, с которым вы не знакомы.
— В том, что касается нашего с вами знакомства, у меня, как говорится, есть преимущество перед вами. Возможно, я для вас совсем новый человек — или практически новый, но вы не выходили у меня из головы последние две недели, и я буду очень рад избавиться от вас.
— Значит, вы не поведете меня в полицейский участок или куда-нибудь вроде этого?
— Не поведу. Если только вы не проявите признаков желания удрать из Англии. В этом случае рядом с вами, несомненно, появится офицер, который схватит вас за локоть и настоятельно предложит остаться.
— О, я не собираюсь удирать. Мне действительно стыдно, что я натворила все это. Я имею в виду беспокойство и, наверное, горе, которое я причинила.
— Да. Мне кажется, горе — очень подходящее слово.
— Больше всего мне жаль, что пришлось страдать Лиз.
— С вашей стороны было очень дурно затеять эту ссору в «Лебеде».