Он подхлестнул лошадь и рысью выехал за ворота. Погнал экипаж до той дороге, какой они сюда приехали — не галопом, конечно, но все же достаточно быстрым аллюром. Карманы отвисли от пистолетов и бумаг. Голова работала холодно, со всей возможной практичностью.
По всем расчетам выходило, что денек-другой ему придется пробыть, по сути, на нелегальном положении. То есть засесть где-нибудь в отдаленной гостинице и носа наружу не показывать — благо, если потребуется, под рукой паспорт на имя Фихте. Даже если два этих мерзавца не кинутся к Гартунгу оправдываться, а исчезнут, как он им советовал, дражайший Аркадий Михайлович — никак нельзя его недооценивать! — быстро поймет, что Бестужев их расколол. И дальнейшие его ходы предугадать невозможно — однако есть сильные подозрения, что он постарается завершить дело. Когда-то в Маньчжурии Бестужев слышал китайскую пословицу: «Если туфли вымокли, нужно идти вброд». Вот именно… Дураку ясно, что в подобной ситуации ротмистр Бестужев начнет искать не просто сатисфакции, а официальных последствий — и уж этого Гартунг постарается не допустить. А учитывая его здешние возможности, по сравнению с коими Бестужев, откровенно говоря, сейчас не более чем букашка… Мало ли какие неожиданности возможны, мало ли какие несчастные случаи могут воспоследовать… благо всегда есть на кого свалить… Ну, скажем… Ага, был узнан революционными боевиками, с которыми сталкивался в России, и те, изверги, поторопились свести счеты… Крайне убедительно можно оформить.
Ну и, кроме того, Гартунг остается единственным в этой стране, кто знает о подлинном лице Фихте-Руссиянова. Господ из бригады по розыску анархистов можно по старой дружбе уговорить считать, что ротмистр им привиделся. Выдумать некую убедительную ложь, которую те проглотят, не сомневаясь. Большого ума и превеликой изворотливости наш Аркадий Михайлович, он же месье Ландезен…
Итак? Вариант имеется единственный: связаться телеграфно с Веной, объяснить Васильеву ситуацию и попросить содействия. Можно, конечно, плюнуть на все и потихонечку выехать из Франции, но это означает бегство с поля боя и никак иначе… Вот кстати, дома непременно нужно будет свечечку поставить во здравие полковника Васильева: без прощальной беседы с ним Бестужев, ручаться можно, ничего не заподозрил бы и сунулся в ловушку, как баран на бойню… Всю оставшуюся жизнь за Васильева молиться нужно, серьезно…
Почти той же дорогой, по которой они добирались сюда, Бестужев выехал в места более оживленные — где его экипаж два раза пытались остановить подгулявшие туземцы. Он так и не сориентировался, где находится, но не спрашивать же у редких прохожих? Извозчик, расспрашивающий добрых парижан, где именно он сейчас находится, в каком районе города… Подобное чудо-юдо непременно запомнится, это след…