Едва он сделал шаг в обширное помещение со сводчатым каменным потолком — есть стойкие подозрения, в вовсе уж старинные времена здесь располагался винный погреб — как был оглушен гомоном, мало свойственным парижским заведениям такого рода, которые он уже успел посетить. Табачного дыма под потолком витало чересчур уж много для французского кафе, люди за столиками гомонили и жестикулировали отнюдь не по-здешнему…
И тут он сообразил. Гомон-то был русский! Исключительно на русском изъяснялись эти не особенно и щеголеватые господа, а также немногочисленные дамы, одетые отнюдь не со свойственным парижанкам, даже некрасивым, изяществом…
Серж как ни в чем не бывало уверенно лавировал меж столиками, то и дело раскланиваясь практически с каждым, перебрасываясь парой слов. Бестужев — точнее, костромской купчик Руссиянов — покорно тащился следом. А поскольку принятая на себя роль как раз позволяла, он озирался откровенно, открыто, вовсе даже неделикатно, словно деревенский мужик в зверинце со всевозможным экзотическим зверьем из заморских стран…
И ощутил нечто наподобие слабенького удара электрического тока. Он узнал эту брюзгливую физиономию, намозолившую глаза всякому, кто просматривал картотеки Охранного: небезызвестный, можно даже сказать, знаменитый Барцев, пышно именующий себя «охотником за провокаторами»… нужно признать, и в самом деле попортивший немало крови Особому отделу департамента, неустанный разоблачитель секретных сотрудников в рядах революционеров всех мастей… Именно он, сволочь такая, вызнал у бывшего директора Департамента полиции Лопухина имя Азефа, ценнейшего агента, поднявшегося в самые верхи Боевой организации эсеров, — что, скотина, радостно распубликовал в газетах, в результате чего легкую оторопь испытали и большинство работников Охранного, ведать не ведавших об этаких достижениях родной конторы…
Так, а это у нас кто? А это у нас Милонов, он же «Дедушка» и «Тринадцать», по которому в России виселица давненько плачет за все забавы с бомбами и револьверами… А это, изволите ли видеть, товарищ Дукельский, эсдек, в терроре не замешанный, однако приговоренный к немалой высидке, да вот незадача, сбежавший за пределы… Батюшки мои, да это ведь «Кинто», из кавказской боевой дружины, головная боль не только Тифлисского губернского жандармского управления, но и всего Департамента… «Дунаев», звезда теоретической мысли — при обнаружении в пределах Российской империи подлежит немедленному задержанию… «Рыжий», Самсоньев, Сроня Либерман, «Октавий»… Действительно, зверинец.