Клео покачала головой:
– Джош в Нью-Йорке один и без присмотра – это как неисправимый игрок, который вырвался в Вегас. Он опять позвонит родителям, они наговорят ему гадостей, он ударится в свое любимое занятие: займется самобичеванием и раздуванием углей в костре своего комплекса неполноценности. И знаешь, чем это кончится? Он свяжется с женщиной, которую, как он подсознательно уверен, могла бы одобрить его мать.
Мо задумчиво разглядывала сидящую на диване суперзвезду, и Клео не слишком нравился этот проницательный взгляд. Неужели агент по отношениям с общественностью догадалась, что за заботой Клео кроется нечто весьма личное? Иной раз чересчур умные сотрудники раздражают, думала Клео, старательно удерживая на лице маску презрительного раздражения.
– Кто эта женщина? – спросила она.
– Дизайнер театральных костюмов. Через несколько часов я буду знать больше. Этот снимок прислала мне женщина по имени Саманта Оливия. Она работает в театре на какой-то маленькой должности. Сегодня утром я разговаривала с ней по телефону. Она утверждает, что Джош собирается играть на Бродвее. Театральная постановка «Ромео и Джульетты». Арти и эта женщина занимаются костюмами к спектаклю.
Клео вскочила, не в силах более сохранять даже видимость спокойствия.
– Он не может выйти на сцену! – воскликнула она. Речь уже шла не только о ее чувствах, но о карьере Джоша. Теперь любые ее действия будут оправданны. – Помнишь, что случилось, когда Джош вышел на сцену перед живой аудиторией? Он чуть в обморок не упал и еле убрался оттуда. Потом он сослался на болезнь, и скандал удалось замять. Но если снова все повторится, то второй раз нам не удастся списать его провал на желудочный грипп. Его репутация и карьера будут загублены!
Мо пожала плечами:
– Это его выбор. И он решил попробовать себя в театре.
– Но мы его друзья, Мо! – воскликнула Клео. – Мы должны поехать в Нью-Йорк и спасти его от него самого. Иначе он кончит, как тот бедняга в пьесе, – просто умрет!
Мо вздохнула, покачала головой, но затем вдруг просветлела лицом и спокойно сказала:
– Вообще-то я уже заказала билеты. Наш самолет вылетает через два часа.
Жасмин работает. В комнате царит полумрак, и единственное ярко освещенное место – ее рабочий стол. Девушка рисует эскиз за эскизом и собирается провести за этим занятием всю ночь. Она вернулась из театра окрыленная, быстренько приняла душ и завернулась в банный халат, не желая тратить время даже на одевание. Если она успеет достаточно много, то поспит перед рассветом час или два, но лучше все же поработать, пока свежи впечатления и идеи приходят в голову одна за другой. Да и мистер Макманн недвусмысленно дал понять, что хочет увидеть эскизы как можно скорее.