Король продолжал смотреть на министра с отсутствующим видом, отчего Фуке почувствовал себя крайне неловко.
— Согласны ли вы, сир, взглянуть на этот документ, чтобы лично оценить его значимость?
Король, упорно хранивший молчание, стоял перед суперинтендантом погруженный в свои мысли.
— Сир, вы слышите меня? Заклинаю, подумайте над моими словами! Ведь речь идет о судьбе королевства!
Неожиданно король оживился, будто выйдя из ступора.
— О судьбе королевства? Что вы под этим подразумеваете, господин суперинтендант? Судьбу народа, монархии, правителя? Я вас хорошо слышу, только никак не могу понять, почему, рассуждая столь многоречиво о «чаяниях» черни, вы почти не принимаете в расчет интересы своего короля. Да и с какой стати мне печься о благосостоянии тех, кто смеет покушаться на мою власть? Во имя чего я должен поступиться традицией, тем более что заложил ее не я, а мои предки, и после меня хранить ее надлежит моим потомкам?
— Но у вас может быть только один интерес, сир: Франция. Народ — плоть ее, а вы — живое ее воплощение!
На губах короля мелькнула ледяная улыбка.
— Порой вы рассуждаете, как те иезуиты, что меня окружают, господин суперинтендант. А я хотел бы слышать меньше разговоров и больше доказательств того, как вы печетесь о моей славе и сколь успешно претворяете в жизнь мою политику. Я не вижу в ваших доводах никакой причины нарушать традицию, основанную на учении церкви.
— Эта рукопись и есть тому прямое доказательство, сир. Я держу в руках светоч, способный воспламенить всю страну и подорвать основы, на которых зиждется ее величие. И светоч этот я хочу использовать лишь для того, чтобы освещать вам путь и направлять вашу поступь.
Король с досадой сжал кулаки.
— Направлять, направлять! — вознегодовал он. — Для этого мне нужен поводырь? Сколько себя помню, сам я и шагу не мог ступить — вечно ко мне в поводыри набивалось человек десять! А я желаю, чтобы мне служили! — продолжал он, повышая голос.
— Вы не можете оставить без внимания эту рукопись, — убеждал Фуке. — Взгляните на нее! Служить вам значит открыть ее для вас, в то время как о ее существовании никто не догадывается, — открыть для того, чтобы поступать сообразно с нею и явить миру скрытое в ней откровение. Благодаря вам мир прозреет! Сир, в рукописи содержится Истина, единственная Истина, которая…
— Истина, господин суперинтендант, — возразил король, — не нуждается в том, чтобы ее открывать. Мы ею уже располагаем.
— Но, сир, только представьте себе…
— И никто, — холодно прервал его король, — не смеет пересматривать ее, если только кому-то вдруг не взбредет в голову вскрыть страшный ящик Пандоры. Я отлично представляю себе, что значит хорошо мне служить. С другой стороны, не очень хорошо, когда суперинтендант финансов пытается изображать из себя мудрого философа. Забудьте о том, что написано в Библии, господин суперинтендант. И, Бога ради, постарайтесь отдавать больше сил тому, чтобы обеспечить меня необходимыми средствами и впредь устраивать столь же прекрасные приемы, как сегодня.