Внутри ждали двое коммунаров — сразу же заложили дверь толстым брусом.
Потом все вместе кинулись вверх по лестнице.
Бойцы отряда толпились в третьем ярусе и на верхней площадке.
Молодец Магеллан! Успел-таки добраться до часового, прежде чем тот понял, что происходит. Дозорный, совсем мальчишка, сидел в углу на корточках, зажав разбитую прикладом голову, но, слава Богу, был жив.
Малке показала ему жестом, чтобы убрал руки — нужно перевязать, но черкешенок оскалился на нее по-волчьи.
— Двое с винчестерами к бойницам второго этажа, двое — на третий, — скомандовал Магеллан. — Остальным встать между зубцами и выставить стволы наружу. Пусть черкесы видят, что нас много и все вооружены. Никому без приказа не стрелять.
Малке высунулась в проем. Аул и его окрестности просматривались просто замечательно.
На улицах было пусто. Во дворах тут и там метались женские фигуры, но ни одного мужчины Малке не углядела.
— Где же джигиты? — озадаченно спросил Магеллан. — Ничего не понимаю…
Тогда освобожденный араб сказал:
— Мужчины все ночью скакали. На лошадь сели и скакали. Не вернулись еще.
— Ну конечно! — хлопнул себя по лбу Магеллан. — Как я не догадался! Они от нас отправились в Эль-Леджун, сбывать добычу. А что мы нападем, и думать не думали! Вот что такое настоящее еврейское счастье, поняли, маменькины сыночки? — И повернулся к отцепленному. — Ты кто такой? Откуда знаешь русский?
— Я араб, но моя невеста еврей, — поклонился тот. — Жениться на ней буду. Может, сам тоже еврей стану. Хорошая вера, мне нравится.
— Почему на цепи сидел?
— Русскую госпожу вез, из Ерусалим. Богатая госпожа, только немножко сумасшедшая. Черкес напал, сюда забирал. Выкуп хочет. Будет русский консул писать, чтоб десять тысяча франк давал. А за меня хотел тысяча франк, но я сказал, я человек совсем бедный. Тогда на цепь досадил… Хантур отбирал, два арабский конь отбирал. Когда вернется бек, прикажи ему, чтобы всё отдал: и хантур, и конь, и госпожу пускай тоже отдаст.
Магеллан смотрел не на араба, а вниз, на долину. Прищурился, процедил вполголоса:
— Вон он, твой бек. Сам ему всё и скажешь.
Малке тоже посмотрела вниз и увидела длинную вереницу всадников, рысью поднимающихся по дороге.
У самого уха грохнуло — это Магеллан выстрелил в воздух: раз, еще раз.
Женщины в ауле заголосили громче.