Главный черкес сказал, что зовут его Даниэль-бек и что «княгине» дадут на ужин чурек и козье молоко. По-русски он говорил на удивление чисто и правильно, с совсем небольшим акцентом.
Полина Андреевна очень испугалась того, что она «княгиня».
— Я не княгиня! — воскликнула она. — Вы ошибаетесь!
Старик расстроился.
— Муса сказал, княгиня. Платье шелковое, лицо белое. А кто ты такая? Как тебя зовут?
— Я паломница. Пелагия… то есть, Полина Лисицына.
Даниэль-бек учтиво поклонился — только что ногой не шаркнул и ручку не поцеловал.
— Муж твой кто?
— У меня нет мужа.
«Я монахиня», хотела она добавить, но как докажешь?
— Плохо, — поцокал языком бек. — Старая девка уже, а мужа нет. Потому что совсем тощая. Но жениться все равно надо. Пусть тебе отец жениха найдет.
— У меня нет отца.
— Брат пускай найдет.
— И брата нет.
Хозяин закатил глаза к небу — его терпение было на исходе.
— Мужа нет, отца нет, брата нет. А кто за тебя будет выкуп платить? Дядя?
Это прозвучало настолько странно, что Пелагия в первый момент опешила и лишь потом поняла: он и вправду имеет в виду дядю.
В самом деле, есть ли на свете кто-нибудь, готовый заплатить за нее выкуп? Разве что владыка Митрофаний. Но он далеко.
— Дяди тоже нет, — уныло ответила она, чуть не всхлипнув от жалости к себе. — Может быть, так, без выкупа, отпустите? Заложников брать грех, и по нашей религии, и по вашей.
Даниэль-бек удивился.
— Почему грех? Я мальчик был, мой папа [это слово он произнес смешно — как бы по-французски, с ударением на последнем слоге: papa] был большой наиб у Шамиля. Русские взяли в аманаты Джемал-ад-дина, Шамилёва сына, и меня. Джемал-ад-дин в Пажеский корпус попал, я в Кадетский корпус. Там русский язык выучил и еще много всякого. Но мой papa храбрый был. Взял в аманаты русская княгиня с сыном, на меня поменял. А сын Шамиля в плену у царь Николай много лет был. Видишь, и русские аманатов берут. Я тоже беру. Иначе чем жить? Жены, дети кормить надо? — Он тяжело вздохнул. — Если у тебя мужа, отца, даже брата нет, нехорошо большой выкуп брать. Десять тысяч франков пусть русский консул шлет — и езжай, куда тебе надо. Завтра будешь консулу письмо писать: «Ай-ай-ай, присылай скорей десять тысяч франков, не то злой башибузук будет мне палец резать, потом ухо резать, потом нос».
— Правда будете? — вся сжалась Пелагия.
— Нет, только палец. Самый маленький. — Он показал мизинец левой руки. — Пальцев много, один не жалко. Через две недели, если консул деньги не пришлет, отправлю ему твой маленький палец. Э, э, зачем белая стала? Боишься пальчик резать? Купи у кого-нибудь из наших, за маленький палец недорого возьмут.