Вскарабкался было на подоконник, но кое-что вспомнил — спрыгнул обратно.
Сначала подбежал к двери в гостиную, запер ее на ключ. Потом схватил за лацканы Кешу.
— А ну-ка, юноша, отдавайте деньги. Ваша гипотеза не подтвердилась.
Блондин дрожащей рукой протянул прокурору весь бумажник. Матвей Бенционович вынул свою сотенную.
Послышался топот ног, дверь затряслась — в нее толкались плечами.
Оглядев напоследок комнату, Бердичевский цапнул со стола недопитую бутылку и лишь после этого вернулся к окну.
В дверь размеренно колотили чем-то тяжелым. С филенки отлетела золоченая завитушка.
Поскорей, чтоб не успеть испугаться, прокурор шагнул в пустоту.
— Ы-ы!!! — вырвался из его горла отчаянный крик, а в следующую секунду рот пришлось закрыть, потому что статский советник с головой ушел в пахучую черную воду.
Ударился ногами о мягкое дно, оттолкнулся, вынырнул.
Выплюнув склизкую тину, запрыгал к берегу. Плыть было невозможно, потому что в одной руке Бердичевский держал бутылку, в другой — «лефоше». Пришлось скакать наподобие кузнечика: толкнулся ногами, глотнул воздуха, снова ушел с головой. Правда, глубина была небольшая, кисти рук оставались над поверхностью.
Скачков в пять-шесть добрался до мелкого места. Наткнулся костяшками пальцев на что-то скользкое, круглое, податливое — и заорал в голос, вспомнив о болотной гадине. Но ни бутылку, ни револьвер не выпустил.
Слава Богу, это была не змея — старые, размокшие бревна, которыми оказались выложены стенки рва.
Бердичевский кое-как уперся ногой, вылез из воды и дополз до кустов. Только тогда оглянулся на замок.
В освещенном окне (и вовсе не так уж высоко, как казалось сверху) торчали две головы, потом между ними влезла третья.
— Догнать! — послышался голос графа. — Тысячу рублей даю!
Сил бегать по ночному лесу у прокурора не было — полет из окна и прыганье в воде порядком поубавили в нем пыл к физическим упражнениям. Следовало остудить в слугах прыть, пусть сообразят, что жизнь дороже тысячи целковых.
Матвей Бенционович вылил из револьверного ствола воду и дважды пальнул в стену.
Головы из освещенного прямоугольника немедленно исчезли.
— Лампы гаси! — истошно крикнул кто-то. — Ему нас видно! Убьет!
Свет в гостиной, а затем и во всем втором отаже погас.
Ну то-то.
Продравшись через кусты, мокрый и грязный прокурор спустился на мощеную дорогу. Отхлебнул из горлышка, припустил рысцой — чтобы согреться.
Бежать вниз было легко и приятно. Шагов с полста одолеешь — и глоток. Еще полста шагов — еще глоток.
Настроение у статского советника было просто чудесным.