Из горницы донесся звук шагов — кто-то направлялся к двери.
— К мельне приходи, — шепнула вдруг немая. И юркнула мышонком из сеней на крыльцо.
В ту же самую секунду — ну может, в следующую — дверь распахнулась, и показался Сергей Сергеевич.
Пелагия не успела стереть с лица ошеломление, но следователь истолковал ее вскинутые кверху брови по-своему.
— Каков мерзавец, а? — зло сказал он. — Вот вам весь секрет его бессмертия. Бережется, добрый пастырь, других вместо себя подставляет. Понятно, почему пароходные «найденыши» не поехали тело пророка сопровождать? Знали, мерзавцы, что никакой это не пророк, а подмена.
— И кричали-то они, когда убийство обнаружилось, все больше про казну, — припомнила Пелагия. — Надо было мне еще тогда внимание обратить.
— Подведем итоги? — предложил Долинин, когда они вышли на крыльцо. — Картина получается следующая. Мануйла доверил везти «казну» своему «меньшому брату» Петру Шелухину. Очевидно, предполагал, что за деньгами может быть охота. Не захотел своей драгоценной персоной рисковать.
— А я думаю, что охота была не за казной, а за самим Мануйлой.
— Основания? — быстро спросил следователь, сощурившись на Пелагию.
После штуки, которую выкинула Дурка, монахиня была в некоторой рассеянности и потому не вспомнила про данный зарок — пустилась в дедукцию.
— Вы ведь сами рассказывали, что на пророка уже было покушение. Разве в тот раз деньги похищали?
— Нет, не припомню такого.
— Вот видите. Дело в самом Мануйле. На пароходе действовал никакой не «разинец», и убийство совершилось отнюдь не случайно. Кому-то этот проходимец Мануйла очень крепко досадил.
— Кому?
Долинин хмурился все суровей, а Пелагии — что скрывать — его напряженное внимание было лестно.
— Есть всего несколько вариантов. Во-первых… — начала было она, но прикусила язык — вспомнила, наконец, про обещание. И переполошилась. — Нет-нет! Не буду про это. Даже не уговаривайте! Зареклась я. Вы умный, сами все сообразите.
Сергей Сергеевич усмехнулся:
— Работу рассудка запретить невозможно, тут зарекайся, не зарекайся. Особенно столь острого рассудка, как ваш… Ладно, если надумаете — изложите ваши «варианты» по дороге обратно. Больше нам тут делать нечего. Пророк живехонек, так что газетам придется давать опровержение. Какая реклама Мануйле! То его убили, то снова воскрес.
Он сплюнул с досады. То есть, не слюной, конечно, потому что интеллигентный человек, а символически — сказал «тьфу!».
— Нечего рассусоливать, нынче же и поедем.
— На ночь глядя? — встревожилась Пелагия, оглядывая освещенную луной Строгановку. В какой же стороне тут мельница?