– Мы иногда кое-что покупали в оранжерее, – подтвердила она, – возможно, он нас пару раз обслуживал… Честно, не могу припомнить.
– Не догадываетесь, для чего ваша мать записала его номер в телефонной книжке? – спросил Джино.
– На каждом растении есть пластмассовый ярлычок с телефоном, может, оттуда переписала?
Детективы задали еще несколько вопросов – чем Роза Клебер занималась в свободное время, не была ли членом каких-нибудь обществ и самый трудный насчет татуировки. Однако родные ничего не знали о ее пребывании в лагере смерти полвека назад. Она об этом никогда не рассказывала.
Джино распахнул правую дверцу в тот самый момент, как Магоцци остановил машину.
– Ни черта не поймешь, – проворчал он, прервав мрачное молчание, царившее на протяжении всего пути от дома дочери Розы Клебер к дому Магоцци. – Только знаешь что? Тут настоящее горе. Именно так должны были бы горевать Лили Гилберт с выпивохой сынком, если, конечно, не сами прикончили несчастного старика.
Магоцци со вздохом отстегнул ремень безопасности.
– Люди переживают горе по-разному, Джино.
– Слушай, это полная чушь. Может, со стороны кажется, будто по-разному, только хорошо видно, что они переживают. Уверяю тебя, я как-то не заметил, чтобы кто-то из Гилбертов особенно переживал, пожалуй, кроме Марти. Начинаю думать, что он единственный из всей компании искренне жалеет убитого старика. Господи боже мой, Лео, я уже говорил, что никогда еще в жизни не видел другого такого убогого и запущенного двора?
После этого Джино забыл о горюющих родственниках Розы Клебер и о расследовании убийства, затоптался на месте, увлекая за собой напарника.
Магоцци облегченно вздохнул и с усмешкой сказал:
– Не говорил в последнее время.
Оба вышли из машины, зашагали по лужайке с обширными пятнами голой грязной земли.
– Знаешь, на что это похоже? На плешивую голову Вигса с клочками волос.
– Ксерический газон и должен так выглядеть, – воинственно заявил Магоцци.
– Какой?
– Ксерический. Сухоустойчивый. Засаженный местными растениями, не нуждающимися в особом уходе.
– Ты имеешь в виду одуванчики и пырей?
– Именно. – Магоцци открыл дверь, жестом пригласил друга в дом. – Неси харчи, я гриль разожгу.
Когда он развел хороший огонь под решеткой на ножках, подклеенных пластырем, Джино, закончив возиться на кухне, бродил по гостиной, оглядывая голые стены, раскладное кожаное кресло, единственный столик с энергосберегающей лампой.
– А это как называется? Ксерическая обстановка?
– Минимализм.
Джино покачал головой:
– Смотреть страшно. Точно как в тот самый день, когда твоя бывшая ободрала тебя как липку. Надо что-нибудь сделать.