– Знаешь, ты здесь не обязан обедать. Если не нравится, иди домой, там поешь.
– Не могу. Во-первых, я вчера сюда привез колбаски и двенадцатилетний чеддер, во-вторых, предки Анджелы заполняют лишь третий из десяти фотоальбомов, подготовленных для последнего круиза. Благослови их Бог, они прекрасные люди, но пробыли тут уже четыре дня, надо время от времени отступать в сторонку. Серьезно, Лео, долго еще собираешься жить в доме, который смахивает на заброшенный товарный склад? Можно подумать, будто ты распрощался с жизнью в день ухода Хитер, а это нездорово.
– Во-первых, я распрощался с жизнью в день женитьбы на Хитер, а в день ее ухода почувствовал, что выздоравливаю. Во-вторых, одинокие мужчины не проводят свободное время на семинарах по фэн-шуй в «Мире мебели». Это не для мачо.
Джино хмыкнул:
– Правда, не для мачо. Для мачо телевизор с большим экраном и бар с выпивкой. Кругом сплошное безобразное запустение, будто в доме никто вообще не живет. Ты когда-нибудь слышал, что дом – отражение мужчины?
– Насколько мне известно, дом – отражение женщины, с которой он живет.
– Ты мой дом имеешь в виду?
– Фактически свой, когда в нем жила Хитер, – сказал Магоцци, на самом деле думая о большом нехорошем вооруженном Джино, живущем в доме, полном мягкой мебели, сухих цветов и венков из травы. Девичий дом. Дом Анджелы. Никакого телевизора с большим экраном, бар с бутылками не торчит на виду. Всегда пахнет соусом из базилика с чесноком, вечно томящимся на плите, а время от времени детской присыпкой. – Пожалуй, твой тоже, – добавил он.
Джино с ухмылкой качнулся на каблуках.
– Что и подтверждает мою правоту. Мой дом идеально меня отражает. Я мужчина, который любит Анджелу.
Через полчаса Магоцци расправился с третьей колбаской.
– Невероятно.
– Что я тебе говорил? – прошамкал с полным ртом Джино. – Главный секрет в том, что их перед жаркой надо вымачивать в пиве с луком. Иначе будут по вкусу похожи на японский соевый творог. Хочешь последнюю?
Магоцци приложил руку к сердцу.
– По-моему, на сегодня артерии достаточно пострадали. Я готов на риск, но не на самоубийство.
Пару секунд подумав над последним куском, Джино подцепил его с тарелки.
– Для этого Бог изобрел «Липитор». – Он помолчал, нахмурившись. – Кстати, о самоубийстве. Как думаешь, не приглядеть ли за Пульманом? Он не очень-то хорошо нынче выглядел.
Магоцци откинулся на спинку кресла.
– Трудно сказать. Между тем, что собираешься сделать и действительно делаешь, большая разница, хотя он вполне может свернуть на эту дорожку. Если действительно ушел в депрессию, точно допьется до смерти.