Охнула от ледяного ковшика, тут же снова охнула от тяжелой пришлепки ладонью по заду:
— Иди, охолонь в предбаннике…
Уже в дверях застал вопрос:
— Я тебя сегодня… не того? Не лишку выстегал?
Обернулась, едва подавила изгиб тела от накатившей волны жара внизу живота:
— Не, деда… Спасибочки…
Проводил взглядом налитую фигуру, проворчал сам себе:
— Созрела ведь, ягодка… ягодка-Маринка…
Потом чуть громче, зная, что слышит:
— Созрела, говорю! Ягодка ты моя! Кто сорвать вздумает — срывалку на хрен оторву! Поняла?
2005 г.
Все совпадения с настоящими именами и событями
прошу считать совершенно не случайными.
Поблескивая стеклами очков, благообразный джентльмен с небольшими аккуратными залысинами неторопливо, растягивая удовольствие, перебирал выложенные на синее казенное покрывало темно-красные прутья.
— Молодец… Лоза хорошая, длинная. Сколько тут? Два десятка? Ну, наверное, хватит… Если что, я не поленюсь и сам сходить, за новой порцией. Эх, не бережешь старого человека… Или все-таки нам хватит? Ну-ну, молчи…
Еще раз перебрал прутья.
— Кстати, мы же договорились, что розги должны быть мочеными. А это свежие. Непорядок!
— Мы не договаривались на моченые, — она ответила негромко, но твердо.
Джентльмен пожал плечами:
— Ну ладно, видимо, это я запамятовал. Плохая память, ты же знаешь. Старый стал. Не нужный. Не интересный… Ну-ну, молчи… Кстати, а в наличии припасенной веревочки убедиться можно?
Она открыла дверку шкафа и кинула рядом с прутьями несколько кусков грубой веревки.
— Ну-ну, не надо эмоций. Та-ак, это на наши ручки, это на наши ножки, это под коленочки, это на локотки… Ишь ты, даже парочка в запасе! А может… Наверное, можно каждую ножку в отдельности привязать? Пошире? Впрочем, нет-нет, не надо так вскидывать голову и делать страшные глаза: у нас ведь никакой любви, никакой эротики и никакого упаси боже секса… Куда нам, мы уже старые, никому не нужные… Я помню, мы договаривались — ты будешь лежать в струночку, ровненькая как розга… Красивая розга под другими розгами… Да? Ну-ну, молчи…
x x x
Звонок телефона. Обычный среди многих в сутолоке обычного рабочего дня, который медленно скатывался к вечеру.
— Ну, здравствуй…
— Здравствуйте.
— Это снова я. Или уже успела забыть?
— Я РЕШИЛА забыть… — чуть дрогнувший, но старательно и жутко холодный голос: — Давайте не будем толочь воду в ступе и оставим эти пустые беседы…
Усмешка на том конце провода:
— Правильно, чего там толочь… Чего там пустым заниматься… я тоже РЕШИЛ тебя забыть, — наигранно копирует ее интонации, но холод в голосе куда жестче, чем у нее, — моя радость. Но надо ведь кое-что оставить на память… Хотя кое-что у меня уже есть: ты не забыла про свои радостные и послушные письмишки, про красивые такие снимочки какой-то красивой девочки? И чего это мы вдруг замолчамши? Чего это у нас дыхание перехватимши?