— Но это будет другое прощание.
— Как — другое? — поинтересовался Кристофер.
— Это не настоящее прощание, это au revoir — до свидания. Мостик между двумя «здравствуй».
— Моя мать и твой отец нас не одобрят.
— А мне безразлично, одобрят они или нет, — сказала Эмма. — Мы снова нашли друг друга, и на ближайшее будущее только это имеет значение.
Над их головами щелкнул репродуктор и женским голосом объявил:
— Леди и джентльмены. Начинается посадка на самолет компании «Эр-Франс», отлетающий рейсом номер 402 в Лондон…
— Это мой, — сказала Эмма.
Они потушили сигареты, поднялись и начали собирать багаж. Кристофер взял парусиновую и бумажную сумки и набитую битком корзину. Эмма перекинула плащ через плечо, в руках у нее были сумочка, лыжные ботинки и шляпа.
— Шляпу ты лучше бы надела, — заметил Кристофер. — Тогда будет полный ансамбль.
— Ее сдует. Уж не говоря о том, какой у меня будет глупый вид.
Они спустились вниз, прошли по сверкающему полу пространство до барьера и присоединились к уже установившейся небольшой очереди пассажиров.
— Эмма, ты сегодня отправишься в Порткеррис?
— Да, сяду на первый же поезд.
— А деньги у тебя есть? Я имею в виду фунты, шиллинги и пенсы?
Об этом она и не подумала.
— Нет. Но это не важно. Получу где-нибудь по чеку.
Они стояли в очереди позади англичанина-бизнесмена, в руках у которого были только паспорт и тощий портфель. Кристофер наклонился к нему:
— Не могли бы вы помочь, сэр?
Англичанин обернулся и с удивлением обнаружил лицо Кристофера почти что на своем плече. Выражение лица у молодого человека было совершенно невинное.
— Я очень извиняюсь, сэр, но мы оказались в затруднительном положении, — сказал Кристофер. — Моя сестра возвращается в Лондон, шесть лет не была дома, поэтому набралось столько ручного багажа, и, понимаете ли, она еще не совсем оправилась после тяжелой операции…
Эмма вспомнила, как Бен говорил, что Кристофер никогда не ограничивается маленькой ложью, если можно наврать с три короба. Глядя на него, когда он так беспардонно врал, она решила, что он очень мудро выбрал себе профессию. Актер он был превосходный.
После такого вступления деваться джентльмену было некуда.
— Да-да, конечно…
— Вы чрезвычайно любезны… — Парусиновая сумка и пакет с хлебом перекочевали в одну руку незнакомца, корзина вместе с тощим портфелем оказались в другой. Эмма от души пожалела соотечественника.
— Это только до той минуты, когда мы сядем в самолет… вы так любезны… понимаете ли, мой брат не летит со мной…
Очередь двинулась вперед, они подошли к барьеру.
— До свидания, дорогая Эмма, — сказал Кристофер.