— Вы рассказывали о своем брате, — напомнил психолог.
— Ах да, конечно! Однажды мы с Филом работали в амбаре. День был дождливый — точнее, просто сеялся мелкий дождик. Мы чинили упряжь… Да, конечно упряжь. Наш отец во многих отношениях был чудаком, у него был целый ряд чудачеств; техникой он пользовался лишь тогда, когда обойтись без нее было нельзя. У нас никогда не было трактора — он считал, что лошади лучше. И действительно, на таких маленьких участках нет лучшей тягловой силы, чем лошадь. Я и сам имел лошадей, но пришлось их продать, хотя сердце у меня разрывалось — ведь я по-настоящему любил их. Ну вот, чинили мы упряжь, и тут Фил ни с того ни с сего заявляет, что отправляется в порт и постарается наняться на корабль. Мы и раньше от случая к случаю толковали об этом, оба мы бредили странствиями, но когда Фил заявил, что уходит, это было для меня полнейшей неожиданностью. Я и не предполагал, что он решится на такое. Понимаете, в те дни, более пяти десятилетий назад, в воздухе носилось особое настроение — тут и острота момента, и обстоятельства, новизна и увлекательность путешествий к иным мирам. В прошлом было такое время, когда мальчишки удирали из Новой Англии в море, а пятьдесят лет назад они удирали в космос…
Рассказывая, он вспомнил тот день. Воспоминание было живым, словно, как он и сказал Андерсону, это было только вчера. Видение было ясным и ощутимым, вплоть до затхлого аромата прошлогоднего сена на сеновале. Под кровлей амбара ворковали голуби, а на пастбище у холма мычала одинокая корова. В стойле топали копытами лошади, негромко похрустывая остатками сена в яслях.
— Вчера ночью я решился, — сказал Фил, — но не говорил тебе, пока не созрел для окончательного шага. Разумеется, я могу обождать, но тогда есть риск, что я так никуда и не выберусь. Я не хочу прожить всю жизнь здесь, жалея, что не решился уйти. Скажи отцу, а? Когда я уйду. Поближе к вечеру, чтобы я смог уйти подальше.
— Он не станет преследовать тебя, — ответил тогда Эдуард Ламберт, — так что лучше скажи ему сам. Может, он и поспорит с тобой, но удерживать не станет.
— Если я скажу ему сам, то не смогу уйти. Я увижу его глаза и не смогу уйти. Эд, сделай это ради меня, а? Скажи ему сам, чтобы мне не пришлось глядеть ему в глаза.
— А как ты проберешься на корабль? Им не нужен желторотый деревенский парнишка. Туда берут людей со специальной выучкой.
— Все равно найдется готовый к отлету корабль, на котором недостает одного-двух членов экипажа. Корабль не станет ждать их или попусту тратить время на розыски. В экипаж возьмут любого, кто подвернется под руку. Через деньдругой я найду такой корабль.