Для нас это полная неожиданность: вроде бы он музыкой никогда не интересовался. СВ[ 8 ], наша подруга, успокаивает: ничего, годик поиграется, и у него это пройдет.
Шок.
Годик прошел. Сидит, обложенный книгами по теории. Ходит в оперный театр, ходит на гармонию и сольфеджио. На маленьком «Блютнере», который мы ему подарили, долбит этюд Рахманинова и интермеццо Брамса. Ему говорят, что надо начинать не с этого, а с простеньких гамм и этюдов Черни. После двенадцати в стенку и по батарее стучат соседи.
Вчера приходила Люся Гурченко. Он сыграл ей всю программу, весьма пристойно. Она похвалила, но после этого стала напевать свои зонги.
Педагоги говорят, что так, как он играет, неплохо для теоретического. Он все равно нервничает, хочет проконсультироваться еще с одной дамой, профессором. Пойдем завтра куда-то в район Комендантского аэродрома.
А интермеццо Брамса в ми миноре — замечательное! Австрийские туманы... Слушаю по тридцать — сорок раз в день. А потом громко хлопаю дверями и пытаюсь сосредоточиться на чем-то своем.
апрель 20 Почему Моцарта похоронили в общей могиле
Маленького мальчика с белыми кудрями (Алена до сих пор хранит его локоны в конверте), когда ему было три года, как положено, подвели к инструменту. Спросили: хочешь, сынок, заниматься музыкой?
У нас с ним отношения доверительные, как со взрослым. Юра открыл крышку, полазил под инструментом. Рояль был трофейный, достался его деду после войны. На нем еще занимались маленькая Алла с братом. Р.С[ 9 ] с этого рояля каждый день сдувал пыль.
До этого Юру уже сводили на балет, и он все время спрашивал, когда еще пойдем на «Сцыкунчик». Театр полюбил, но тогда, около рояля, мое предложение отклонил: нет, говорит, не хочу заниматься. Я попросил его хорошенько подумать, он ни в какую. Юра человек самостоятельный, никакого насилия к нему никогда не применялось. Даже ремня. «Не хочешь — дело твое» — у нас с Аленой такой метод. По-моему, правильный. Помните, Анучкин[ 10 ] обижался на отца, говорил: «Я был тогда еще ребенком, меня легко было приучить — стоило только посечь хорошенько». Нет, Юра так не скажет — он ценит свою свободу.
Недавно увлекся шахматами. Ходил к Владимиру Григорьевичу Заку[ 11 ], учителю Спасского и Корчного. Тот открыл в нем способности, особенно в разыгрывании гамбитов. Юре нравился стиль Таля (все жертвовать!!), особенно королевский гамбит, который он чаще всего применял. Придумал одно свое продолжение и хотел доказать, что оно «корректно» (такой есть у шахматистов термин). Он дошел до первого разряда, выиграл важный турнир и... все бросил.