— Почему, Сэм? Ну позволь мне бежать.
— Потому что ты слишком молода и глупа, вот потому и нет.
«Может, это всего лишь отговорка?» — мелькнуло в ее голове.
— Одному Богу известно, что с тобой может стрястись, — проворчал он.
— Богу известно, что со мной стрясется, а тебе нет.
— Верно. Вот кофе и семга.
— Семга!
— С галетами, чтоб сытней. Это тебе, сестра, не «Уолдорф».
Она вошла в ванную и заперла за собой дверь. На уровне узкого грязного окошка росла буйная желто-зеленая трава. Она умылась, расчесала волосы, потом раскрыла дверь и сказала:
— Тут настоящий свинарник.
Подстегиваемая справедливым гневом, быстрыми энергичными движениями заправила кровать, убрала на полках. Потом направилась в узенькую, лишенную удобств походную кухню и принялась воевать с царящим там беспорядком.
И тут ей бросилась в глаза дверь в левой внешней стене. Она тихонько подошла к ней, взялась за ручку. Не заперто. Всего-навсего стенной шкаф. Она вздохнула. Сэм следил за ней, привалившись к стене.
— Ты никому не веришь. А я верю, Сэм, это глупо. Не будем же мы сидеть тут целую вечность. А все только потому, что ты не знаешь, что теперь делать. Я верю отцу и матери.
— Естественно. Алэну тоже?
— Господи, ну конечно же. Сэм, послушай меня, пожалуйста.
— Послушаю.
— Вот и хорошо. Я верю всему, что ты мне сказал. И обещаю приложить все усилия, чтобы защитить тебя от них. Обещаю, — клялась она. — Никто не узнает, что ты сделал. Можешь на меня положиться.
— Ты меня защитишь, сестра?
Это было не удивление, а что-то еще. Она не могла читать по его глазам.
— И Амбиелли никогда про это не узнает.
— Слишком поздно.
— Почему? Ты ведь сказал...
— Не знаю. У меня предчувствие.
Он валился с ног от усталости.
— Ты должен позаботиться, чтобы меня охраняли, — воскликнула она. — После всего этого. Ты должен об этом позаботиться.
— Я забочусь, — словно в оцепенении сказал он.
— Ты... так боишься Амбиелли?
— Да. Боюсь.
— Но он не стал бы винить тебя, если бы думал, что я убежала сама.
— Нет.
Выражение его лица осталось прежним, но она знала, что он разочарован и грустит.
— Тогда поедем вместе к нам домой, и ты останешься у нас. Они смогут защитить нас обоих.
— Алэн придет в восторг, сестра.
— Но...
— А, может быть, Алэну удастся меня оправдать? У него свои теории. Ведь он — моральный сноб.
— Что?!
— Грязь, она липкая, всю ее не отмоешь. Этот парень прощает головой. А его сердце остается бесстрастным. Слишком много ты от него хочешь...
— Ты несправедлив к Алэну.
Она разозлилась.
— А ты ему веришь, сестра.
— Верю. Разумеется, верю.
— Ты бы и первому встречному поверила.