Леди Амалиса с изяществом встала, улыбнувшись Лиандрин:
— Вы делаете нам честь своим посещением, Лиандрин. Очень приятный сюрприз. Я ждала вас только завтра. Я предполагала, что вам захочется отдохнуть после долгого пути…
Лиандрин резко перебила ее, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Я буду разговаривать с Леди Амалисой наедине. Все уходите. Немедленно.
Мгновение безмолвного замешательства, затем женщины попрощались с Амалисой. Одна за другой они приседали в реверансе перед Лиандрин, но та не удостоила их даже взглядом. Она смотрела прямо перед собой в никуда, но все видела и слышала. Едва дыша, придворные дамы почтительно приветствовали Айз Седай, испытывая неловкость от ее настроения. Она будто не замечала приветствий, и дамы опускали взоры, бочком протискиваясь к двери, опасливо держась подальше от Лиандрин, стараясь не задеть своими юбками ее юбки.
Когда за последней из придворных закрылась дверь, Амалиса сказала:
— Лиандрин, я не пони…
— Идешь ли ты в Свете, дочь моя? — Сейчас не до глупостей, чтобы называть ее сестрой. Собеседница была старше на несколько лет, но должны соблюдаться издревле принятые формы обращения. Сколь долго бы они ни были забыты, пора их вспомнить.
Но едва вопрос сорвался с губ, Лиандрин поняла, что допустила ошибку. Такой вопрос от Айз Седан, несомненно, подразумевал сомнение и вызывал обеспокоенность, но Амалиса выпрямилась, а лицо ее затвердело.
— Лиандрин Седай, это — оскорбление. Я — шайнарка, из благородного Дома, и моя кровь — кровь воинов. Мои предки сражались с Тенью столько же, сколько существует Шайнар, три тысячи лет, ни на день не ослабляя борьбы.
Лиандрин не отступила, но сменила направление атаки. Широкими шагами пройдя через комнату, она взяла с каминной полки переплетенный в кожу рукописный том «Танца Ястреба и Колибри» и взвесила в руке, не глядя на книгу.
— В Шайнаре, дочь моя, прежде прочих стран должно ценить Свет, а Тени — опасаться. — Она небрежно кинула книгу в огонь. Пламя с жадностью принялось лизать томик, словно он был поленом смолистого дерева, и с гудением рванулось в дымоход. В тот же миг все лампы в комнате, зашипев, вспыхнули ярким пламенем, и столь яростно, что затопили все вокруг чистым светом. — Здесь — прежде всего. Здесь, так близко к проклятому Запустению, где таится порча. Здесь, где даже тот, кто считает, что он идет в Свете, может быть уже испорчен влиянием Тени.
Бисеринки пота заблестели на лбу Амалисы. Рука, поднявшаяся было в протестующем жесте из-за того, как Лиандрин обошлась с книгой, медленно опустилась. Лицо Амалисы по-прежнему оставалось решительным, но Лиандрин заметила, как шайнарка тяжело сглотнула и переступила с ноги на ногу.