– Кстати, что слышно про наших друзей? – осведомилась Амалия, играя веером.
– О… – небрежно отозвался Голицын. – Лаймхауз терпит колоссальные убытки. Он поторопился произвести больше пушек, чем надо, и теперь не знает, куда их девать. Лорд Ундервуд на днях закатил супруге ужасную сцену, когда она робко предложила пригласить баронета к ним в гости. Лорд Сеймур хоть и не получил отставку, но поговаривают, что дни его в правительстве сочтены. И все это благодаря вам!
«И вопреки вам», – подумала Амалия, сохраняя на лице непринужденную улыбку.
– Изумительные статуи, – заметила она, складывая веер и пряча его в сумочку.
– О да, – рассеянно отозвался Голицын.
Амалия шагнула к двери и незаметно заперла ее на ключ.
– Любопытно, – продолжала она ровным голосом, – вы купили их на те деньги, которые получили за меня, или нет?
– Простите, милостивая государыня? – насторожился князь, из любезного хозяина враз превращаясь в сухого и неприятного старика-бюрократа.
Амалия пожала плечами и вскользь заметила:
– Я знаю, что именно вы предали меня.
– Я вас не понимаю! – Голицын выпятил грудь, украшенную орденами.
– Я говорю о моей миссии, – невозмутимо пояснила Амалия. – Почему Уивертон ждал меня в Дувре? Потому что его предупредили. И сделать это могли только вы. Вы единственный в Лондоне были осведомлены о том, зачем я еду сюда.
– Амалия Константиновна, – вдруг заговорил Голицын благодушно-заботливым тоном, – я, конечно, не врач, но мне кажется, вы перетрудились.
– Неужели? – спросила Амалия вкрадчиво.
В следующее мгновение она извлекла из сумочки револьвер. Судя по выражению лица Голицына, появление столь грозного оружия вовсе не прибавило князю оптимизма.
– Это… это же… – забормотал он. – Вы что… Вы хотите меня убить? Хм, просто смешно!
– Согласна, – тяжелым голосом промолвила Амалия. Она слегка шевельнула рукой и прицелилась в одну из статуй.
– Нет! – дико вскрикнул князь, вскинув стиснутые кулаки. – Не надо! Только не это!
Амалия улыбнулась. Ее расчет полностью оправдался. Как, впрочем, и всегда.
– Милостивый государь! – вежливо сказала она. – Запомните: я никому никогда не позволяю водить себя за нос. Так сколько вы выручили за свое предательство?
– Никакого предательства не было! – крикнул Голицын.
– А что же? Дружеская услуга?
Голицын вскинул голову и сжал губы.
– Я вам ничего не скажу. Ничего! Все это вздор! Можете обвинять меня в чем вам угодно!
Грянул выстрел, и с потолка на статую посыпались мелкие частицы штукатурки. Амалия нарочно выстрелила мимо, но в первое мгновение Голицын даже не понял этого.