Василий продолжал надвигаться на Петра, и тут громыхнул выстрел. Сизоватый дым окутал Чернодеревцева. Василий отшатнулся назад, изрешечённый картечью, и шмякнулся в лужу, широко раскинув руки. Сергей вздрогнул, не веря в то, что только что произошло.
– Он сошёл с ума, – сквозь слёзы повторила Марина.
– Уйди, Лис, – Пётр направил оружие на Лисицына, и Сергей не посмел возразить.
Его отделяло от Чернодеревцева не менее пяти шагов, ни о каком рукопашном бое не могло быть и речи. Оставалось лишь повиноваться. И Сергей медленно пошёл в сторону, немного расставив руки и показывая Петру свои ладони.
– Я ухожу, Петя, ухожу, слышишь? – говорил Лисицын.
– Я не Петя, сколько можно повторять! – рявкнул Пётр. – Меня зовут Чёрное Дерево.
Тем временем из двери избы высыпали наружу туристы. Лица их выражали недоумение, быстро сменяющееся страхом.
– Никто пусть не двигается! – закричал Сергей. – Оставайтесь на местах!
Пётр ловко вспрыгнул на коня. Тот присел от плюхнувшегося на него грузного тела и тут же послушно тронулся с места.
– Езжай впереди меня, – велел Пётр и грубо толкнул жену в поясницу стволом ружья.
Через минуту всадники скрылись из виду. Пространство базы в одно мгновение наполнилось криками, все разом метнулись к неподвижному телу Василия.
– Что тут происходит?
– Вася! Что с Васей? Убит?
– Какой кошмар!
– Откуда ружьё?
– Кто стрелял?
– А где Женя? Кто видел Женю?
– Нужен врач! Срочно врача! Среди нас есть хоть какой-нибудь медик?
– Где Алексей Степанович? Скорее, Алексей Степанович, сделайте что-нибудь!
– Да что я могу?
– Вы же профессор!
– Но я совсем другой профессор. Я не медик, поймите меня…
Сергею Лисицыну было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что Василию помощь уже не нужна. Он протолкнулся сквозь сгрудившихся людей и медленно обошёл весь двор, раздумывая о чём-то и не обращая внимания на поднявшиеся крики. Он шаг за шагом восстанавливал в памяти всё, что видел, снова и снова всматривался в лицо Петра Чернодеревцева. Что случилось? Откуда это внезапное сумасшествие? Или это не безумие? Тогда что? Что? Что могло произойти с этим всегда уравновешенным и осторожным человеком? Что? Неужели…? Неужели действие проклятого препарата, который Пётр проглотил, приняв горошинки за конфеты? Но ведь он сказал, что выплюнул «эту гадость»… Или не всё выплюнул? Что-то осталось внутри. Он бросил в рот целую горсть, часть успел проглотить, часть выплюнул…
– Алексей Степанович, я бы хотел поговорить с вами, – Лисицын подошёл к профессору Митькину.
– Конечно, Сергей Владимирович, конечно. Как же это случилось? Какой ужас!