– Пусть отдыхает, не говори ему сразу, не то сорвётся с места, чёрт неугомонный, а ему отлежаться в тепле надобно. Вон кашель какой! Сквозь стены пробивает.
Утром, когда Галкин плюхнулся в сани, к нему подбежал, плотно укутанный в меха, Селевёрстов и решительно заявил:
– Я еду с тобой.
– Это что за новости такие? – Галкин насупился.
– Боюсь я оставаться здесь без тебя, Саша.
– Глупости. Мне надо быстро ехать, без задержек. Ты не сможешь, устанешь. После той пурги придётся много ногами работать. Борис сказал, что от санного пути, который мы накатать успели, и следа не осталось.
– Я смогу, – настаивал Иван, зачем-то похлопывая по спине ближайшего оленя, лениво жевавшего жвачку.
– Чего ты перепугался? Тут Борис остаётся, ты будешь при нём как у Христа за пазухой.
– Не в этом дело. Я хочу с тобой. Я решил твёрдо, в конце концов, я имею право. У тебя своё беспокойство, у меня – моё.
После нескольких минут препирательств Галкин махнул рукой, приглашая Ивана в сани, сам же поднялся и взял в руки поводья.
– Бес в тебя вселился, так пеняй на себя, коли что не так будет. Чеинг! – Галкин издал якутский возглас, каким туземцы обычно приглашали к какому-нибудь действию. – Мат, мат, пошли, рогатые!
Тронулись, полозья заскрипели. Галкин плюхнулся в сани и взял в руки длинный гибкий шест, чтобы погонять оленей.
– Это в тебя бес вселился, Саша, – возразил Селевёрстов, качнувшись от рывка саней.
Едва стало известно об отъезде Галкина и Селевёрстова, поднялся переполох. Белоусов бросился распинать Тунгусов за то, что они не донесли вовремя о намерениях Галкина. Оленеводы только разводили руками.
– Начальник решай, наша говори «да». Зачем наша говори тебе, что начальник уезжай? Начальник имей главный голова.
Казаку нечего было возразить им, и он громко чертыхнулся, повернувшись к ним спиной. В ту же минуту Тунгусы наперебой залопотали на своём языке.
– Что такое ещё? – обернулся Белоусов и увидел приближавшуюся к зимовью человеческую фигуру на лыжах. – Это что за явление? Откуда?
Тунгусы в один голос ответили:
– Якут Эсэ, Человек-Медведь, большой шаман!
– Почём вам известно? – удивился Белоусов. – Он из ваших, что ли?
Откуда ни возьмись, возле казака вырос Аким и подёргал казака за локоть:
– Начальник приезжай с ним на перевал, когда ты ходи на Амга.
– Ах, это, значит, тот самый Якут, которого Александр Афанасьевич нанял проводником?
Из дома выглянул повар.
– Щи поспели, давайте в трапезную… Э, никак Медведь наш объявился? Ты где пропадал, Миша? Неужто ты и вправду осерчал в тот раз?
– А что тут произошло? – полюбопытствовал казак.