Хозяин хмыкнул и покачал головой. Верещагин видел, что он хотел добавить что-то, но не решился, сдержал себя.
– Отдыхайте, господин офицер, сон силу приносит.
Ближе к ночи Никифор разбудил Верещагина.
– Вашбродь, тут к вам просится одна, – шёпотом проговорил он, – та самая…
Василий кивнул. В слабом свете свечи он увидел бесшумно проскользнувшую в комнату девичью фигуру. Чёрные волосы были заплетены от висков в две косы, на концах каждой косы висела небольшая медная пластина.
– Ты уйди, – повернулась девушка к денщику. – Мне одной надобно бы…
Василий махнул кистью руки, прогоняя Никифора.
– Ты Арина? – спросил Верещагин негромко.
Она приложила палец к губам и кивнула.
– Ты не пострадала? – Василий оторвал голову от подушки. – Я вижу, у тебя лицо распухло.
Она улыбнулась. Щека под глазом и впрямь была припухшей, но не сильно. Над бровью темнела болячка.
– Нет, всё хорошо. Спасибо, что вступились, – сказала Арина шёпотом.
– Как же не вступиться! Убил бы он тебя…
– Что с ногой? – спросила она и села на кровать. – Дайте я посмотрю. Сильно накрутили тут, не развяжешь эту марлю. О, знатно распухла… Тут насквозь… Тут две… Тут глубокая… Тут…
Девушка почти касалась лицом ноги Верещагина, он чувствовал её дыхание на себе и почему-то затаился, боясь спугнуть состояние внезапно накатившего блаженства. По бревенчатым стенам, почти утонувшим во тьме, колыхалась размытая тень склонившейся фигуры.
– Надо лечить. – Она бросила на него быстрый взгляд.
– Ты разве понимаешь что-то в этом?
Вместо ответа он увидел белую улыбку. Девушка повернулась и поставила на тумбочку возле кровати узелок, на который Верещагин до этого не обратил внимания. В узелке оказалась берестяная коробка с каким-то вонючим жиром и берестяная же кружка с крышкой. Арина открыла кружку и плеснула из неё чем-то себе на руку, после чего потёрла ладонь о ладонь и осторожно полила содержимым кружки на больную ногу Верещагина. Он вздрогнул от холодного прикосновения вязкой жидкости.
– Будет немножко больно. Надо потерпеть.
Он кивнул и на всякий случай прикусил губу. Но боль оказалась не столь сильной, как он ожидал. Руки девушки надавливали с большой осторожностью на вздувшееся мясо, пальцы медленно двигались по кругу, словно разгоняя застоявшуюся кровь, и поднимались от ступни к колену. За несколько таких проходов Арина каким-то чудесным образом сбросила с отёкшего места тяжесть, и Верещагин вздохнул.
– Легче?
– Да, гораздо.
– Хорошо.
Она всё время немного улыбалась, иногда поглядывала на своего пациента, но ни на мгновение не позволяла пальцам остановиться. Вскоре Верещагину стало казаться, что нога загудела, что-то забродило у неё внутри, а девушка смазывала её снова и снова. Затем она вдруг остановилась.