«А не все ли равно? – спросила она себя. – Что я теряю? Даст Бог, все обойдется, а нет… кто будет обо мне грустить? Разве что Джонси…»
Она взяла кота на руки и уже в который раз прижала его к себе. «Может, взять его с собой? – мелькнула мысль. – Нет, ему-то зачем рисковать, он ничего и никому не должен…»
– А ты, миленький дуралей, останешься здесь, – ласково шепнула она Джонси, словно своему ребенку.
Рипли прижимала кота к себе, гладила его шерстку и никак не могла избавиться от ощущения, что прощается с ним навсегда.
Вооружение корабля торчало со всех сторон жесткой и грубой щетиной. Он выглядел скорее уродливо, чем внушительно; от неровных боков, покрытых наростами локаторов, прицелов и прочей аппаратуры, безжалостностью.
Таких монстров космотехники не отправляют в развлекательные круизы.
Изнутри корабль был несколько «человечнее»; даже все то же голубоватое освещение не казалось мертвым. Подсветка датчиков анабиозных камер мирно белела, придавая обстановке ощущение уюта. Корабль спал.
Первым ожил автоматический регулятор сна. Сразу на всех анабиозных камерах поднялись страховочные герметизирующие крепления, вслед за ними откинулись прозрачные лепестки колпаков, открывая тела с приставшими пиявками датчиков.
Зажегся свет, прогоняя остатки сна и покоя. Сразу со всех сторон раздались бодрые голоса. Рипли, испугавшаяся было по выработавшейся за последнее время привычке, быстро расслабилась. Кругом была жизнь.
Кто-то кашлял, кто-то вздыхал. Грудной женский голос с не слишком женскими интонациями негромко выругался. Другой, мужской, – этот голос принадлежал блондину с резкими и по-своему пикантными чертами лица космического вояки, – пробормотал:
– Черт побери! Переспал…
Неловко и медленно блондин поднялся, поднялась и женщина. Рипли вспомнила, что она носит странное имя Вески.
– Ну и морда у тебя, Дрейк! – оскалилась Вески.
Третий десантник, Хиггс, тоже встал и принялся прислушиваться к их разговору.
– Посмотри на себя, – добродушно огрызнулся Дрейк.
– Это что? шутка? Хиггс! – позвала Вески и снова повернулась к блондину: – Дрейк, ты выглядишь точно так, как я себя чувствую!
– Ну ладно, вы, умники! – подошел к ним сержант Эйпон, массивный негр с рельефной мускулатурой и жидкими курчавыми усами. – Чего ждете? Чтоб вам подали завтрак в постель?
Даже не зная его звания, по одному только голосу можно было определить, что это говорит сержант.
На черной бычьей шее Эйпона ярко выделялись бусы и цепочка. Подобные украшения были почти у всех членов отряда. Шутки ради Хадсон предпочел аналогичное украшение нарисовать и ходил, гордый своей выдумкой.