Боль отнимала разум… И все же Рипли ползла наверх, вопреки боли и рвущемуся навстречу ветру.
Последним рывком она перевалилась через край и потянулась к щитку. И вдруг все стихло: шлюз закрылся. Рипли зажмурилась. Ей подумалось, что никакая на свете сила не заставит ее больше сдвинуться с места.
– Рипли! – чуть отдышавшись, вскочила с пола Ньют, и измученная женщина открыла глаза и села. Девочка улыбалась ей.
– О Господи… – тихо выдавила она.
Верхняя часть тела Бишопа поднялась на локтях. На лице робота тоже появилась улыбка.
– Неплохо… Совсем неплохо для настоящего человека… – выговорил он и снова повалился на спину…
Свет лучился удивительно мягко, заранее настраивая на сон. Рипли помогла Ньют залезть в гибернационную камеру. Расчесанная и умытая Ньют выглядела прехорошенькой.
Рядом уже спал анабиотическим сном Хиггс, где-то еще бодрствовал за пультом управления полетом капитан; но для них все заканчивалось именно сейчас.
– И мы с тобой будем спать до самого дома?
– До самого дома, – ласково улыбнулась Рипли.
– А сны видеть можно?
От нахлынувшей теплой нежности у Рипли защипало глаза.
– Да, дорогая, я думаю, мы с тобой теперь можем видеть сны… Спи крепко!
– Ладно… Я поняла, – после секундного раздумья сообщила девочка.
Через несколько минут они уже спали.
Где-то далеко их ждала Земля.