Выплеснувшаяся из разорванных жил чудовищ кислота с шипением проедала пол.
«Так их! Так их, гадов!» – ликовала Вески, когда ей удавалось попасть в маленькие злобные глазки или сжечь очередное щупальце.
– Сволочи! Гады! – орал где-то рядом Дрейк.
– Эйпон, Эйпон, что у вас происходит? Что происходит? – взывал из транспортера Горман.
Мелькание на мониторах не позволяло толком ничего рассмотреть. К мониторам незаметно подобралась Ньют. Детские глазенки сосредоточенно уставились на огненно-кровавую картину.
На некоторых мониторах изображение пропадало, заволакиваясь серыми мелькающими волнами.
– Эйпон, да отзовитесь же вы!
– Дерьмо! – Эйпон поджег еще одного монстра. «Неужели этот кретин Горман не понимает, что сейчас не до него?!»
– Эйпон!
Попавшая под струи огня кислота превратилась в дым, который вместе с чадом горелого мяса пробирался в легкие и мешал дышать.
Хадсон, окончательно очумев, палил во все стороны, приподнимая ствол, лишь когда под прицелом оказывались человеческие фигуры.
– А-а-а-а!
– Гады!
– Суки!
– Дерьмо!
– Эйпон, да отзовитесь же вы!
Еще один Чужой скорчился на полу, разрывая в агонии бока ближайших яиц.
– Заткнитесь, сэр!
– Эйпон! – Горман не заметил хамства. – Эйпон, что там происходит?
– Люди выбывают… – с трудом сдерживая себя, прохрипел Эйпон. – Кроу, Сандро, Фрост…
Рипли поджала губы. Именно их имена погасли на мониторах первыми. Изображение с фамилией, высвеченной внизу, мелькание, и – серые волны, уволакивающие на дно небытия очередную жизнь.
Эйпон не договорил.
Монитор с его именем захлебнулся все теми же серыми волнами.
«Стрелять, стрелять, стрелять…»
– О, черт!
Они стреляли, не помня себя.
Их крики не несли никакой смысловой нагрузки – в древности они, вероятно, выкрикивали бы какой-нибудь девиз или установленный клич, но за отсутствием таковой практики в современной армии из их глоток вырывались не обращенные ни к кому ругательства.
– Сволочи! Суки!
Еще один отчаянный вопль… Треск огня. Прыгающие в прицеле фигуры – то человеческие, то ящероподобные.
В зале был ад. Самый настоящий: скакали звероподобные черти, изнемогали в пламени люди, вываливались из чудовищной пирамиды освобожденные огнем от слизи скелеты, воняло серой…
Пламя обжигало лица стреляющих, палило им волосы, капли кислоты оставляли на коже язвы, мгновенно проходившие почти до костей, – но боли никто не чувствовал.
Даже Хадсон забыл свой страх и палил из огнемета в непередаваемом словами исступлении.
Таяла случайно попадающая под огненные струи слизевая пирамида.
Чужие продолжали ползти: уже не только по потолку – по полу, по стенам, как угодно и где угодно, сливаясь в общую волну тупой ненависти, силы и брони.