Тванго взглянул на свой чертеж и выбрал одну из «Особых».
— Протяни руку. Ну давай, Кугель, не трусь! Уверяю, она не заставит тебя в мгновение ока превратиться в демона из Верхнего мира!
Кугель робко протянул руку. Тванго положил «Особую» ему на ладонь. Кугель почувствовал, как по коже забегали мурашки и ее защипало, как будто на ладонь попала едкая слизь миноги. Он тут же отдернул руку.
Тванго расхохотался и вернул чешуйку на место.
— Вот поэтому я и надеваю перчатки, когда работаю с сухими чешуйками.
Кугель, сморщившись, оглядел стол.
— Они все такие едкие?
— Ты познакомился с «Передней укороченной башенной», они всегда жгучие. Эти «Перекрещенные пики» немного получше. «Нагрудный взрывающий небеса фейерверк», как я подозреваю, окажется самым сильным, поскольку именно такие чешуи контролировали всю систему сил Садларка. «Обычные» же безвредны, если не держать их долго.
— Поразительно, что за столько эр они не утратили своих свойств!
— Что для Верхнего мира время? Возможно, у них и слова-то такого нет. Кстати, о времени, Вемиш в этот час обычно нырял за чешуйками, а частенько и ночью работал. Его пример поистине воодушевляет! Сила духа, настойчивость и полное самообладание — вот что помогло ему погасить свой долг!
— У меня другие методы, — усмехнулся Кугель. — А результаты вполне могут оказаться точно такими же. Возможно, когда-нибудь вы еще будете ставить меня в пример своим работникам.
— Нет ничего невозможного, — кивнул Тванго, заканчивая разговор.
Кугель вышел в сад. Солнце уже село, и пруд в сумерках казался черным и матовым. Кугель принялся за работу с таким рвением, которому позавидовал бы даже сам Вемиш. Он притащил на берег пруда старое железное корыто, затем принес несколько мотков веревки.
Вечерняя заря уже померкла, и ее последние отблески виднелись лишь там, где уходил к горизонту бескрайний океан, над поверхностью которого мелькали металлические баклажаны. Кугель внимательно осмотрел пруд, довольствуясь мерцанием единственного светильника на берегу. Он сардонически покачал головой и медленно побрел назад к дому.
Ранним утром Кугель вернулся к пруду. Связав вместе несколько мотков веревки, он получил длинный трос, который привязал к чахлому можжевельнику с одной стороны пруда и к кусту акации с другой, так что веревка протянулась точно через центр котловины. Кугель принес на берег ведро и большую деревянную бадью, спустил на воду корыто, погрузил в этот импровизированный ялик ведро с бадьей, сам залез туда же и, потянув за веревку, отчалил от берега.
Йеллег и Малзер, подходившие к пруду, резко остановились, чтобы посмотреть. Так же, за гелиотропом, на газоне, где они по своему обыкновению прятались, виднелись красная и голубая кепки Гарка с Гукином. Кугель погрузил ведро глубоко в ил, вытащил его и вылил содержимое в бадью. Шесть раз он наполнял и осушал свое ведро, а потом, все так же ухватившись за веревку, потянул ялик назад к берегу. Он понес полное ила ведро к ручью, а затем процедил его содержимое сквозь большое сито.