Головой вниз тело врезалось в землю у основания башни.
Толпа издала громкий рев, и празднование продолжилось.
– И так каждые десять дней,- воскликнул Эда, покачав головой. - Разумеется, никакой Има им не является, и утром все расходятся по домам. Каждый клан считает, что только нечестивость помыслов их соперников помешала скрытому учителю явиться перед ними. Те, кто носят красные повязки вокруг головы, называются мукба, или избранные, и им позволено отрубать головы. Правила очень строги, поскольку в противном случае они давно бы уничтожили друг друга. Быть мукбой большая честь, и все остальные находятся здесь только для того, чтобы поразвлечься. Нечто вроде бега от драконов, который практикуют чокнутые даки. Подобные фестивали проводятся каждую неделю. Могу вам сказать, что через некоторое время все это начинает действовать на нервы.
– Мне кажется, нам лучше поторопиться, - сказал Эда, бросив взгляд в сторону площади.
Группа синих отделилась от толпы и теперь смотрела в их направлении.
– За пределами площади охота на чужеземцев от крыта круглосуточно. Возможно, эти молодые дурни желают себя позабавить. Пойдем!
И отряд следом за Эдой зашагал по узкому переулку.
– Язычники! Пожиратели свиней! Неверные! - начали выкрикивать синие балахоны, бросившись в погоню. Словно бы по сигналу, обитатели тесной, заваленной мусором улочки начали выглядывать из окон верхних этажей своих убогих лачуг.
Не прошло и десяти секунд, как дождь из отбросов и содержимого ночных горшков обрушился на них сверху, и, придя в исступление от бессильного гнева, японцы начали выкрикивать ответные оскорбления.
Совсем маленькие дети преследовали их, перепрыгивая с крыши на крышу, некоторые скидывали вниз куски черепицы, в то время как другие, встав у самого края, мочились на чужеземцев.
– Продолжайте двигаться вперед, - крикнул Эда, - пока они не отрезали нам путь к отступлению! Мы уже совсем близко от квартала иноземных торговцев.
Внезапно раздался глухой треск, и один из самураев со стоном упал вперед, сраженный тяжелым камнем, попавшим ему точно по голове. Дети на крышах издали возгласы триумфа и заплясали от радости, в то время как японцы, в гневе погрозив им кулаками, собрались вокруг упавшего товарища. Из-под его шлема сочилась тонкая струйка крови. Оиси поспешил к пострадавшему, на секунду нагнулся, а когда выпрямился, на его лице застыло выражение холодной ярости.
Элдин вдруг осознал, что человек этот мертв, - он был первым, кто погиб, находясь у него на службе. Элдин хотел было что-то сказать Оиси, но затем решил, что лучше промолчать. Элдин посмотрел на мертвого воина, а затем на его разгневанных товарищей. С глубоким сожалением он подумал, что даже не знает его имени.