Ей было жаль огорчать лейтенанта. Тамара снова заколебалась, но вдруг услышала шепот на кухне. Прислушалась. Это разговаривали между собой отец и мать «Он сибиряк, крестьянский сын, уж если полюбил, то крепко, на всю жизнь», — говорил отец. «Но он ей, может быть, не нравится», — пыталась возразить мать. «Понравится! В старое время тоже иногда без большой любви, по сватовству выходили». — «Это верно, — соглашалась мать. — Только ведь теперь у них другое понятие…»
Ах вот как! Значит, они хотят решить ее судьбу за нее?
Вечером она вышла лейтенанту навстречу, в руках коробка. Заученная речь прозвучала торжественно и скорбно.
— Возьмите, Петр. И прошу вас, — она запнулась, не решаясь выговорить «оставьте меня в покое» — прошу… не надо больше.
Лейтенант вспыхнул, прищурился, потом усмехнулся печально.
— Что ж, насильно мил не будешь. А это… оставьте себе на память. Или отдайте кому-нибудь.
Она подняла глаза, но он уже повернулся. Хлопнула дверь, жалобно звякнул звонок.
— Что ты ему сказала? — мать, вышла из столовой, недовольно оглядела дочь. — Эх, обидела человека! Он же от чистой души.
Не слушая ее, Тамара прошла на кухню, торопливо, обжигаясь, выпила стакан чаю, завернула бутерброд, оделась.
В разгоряченное лицо ударил холодный, колючий ветер. «Конечно, мне его жаль. Но я не виновата. Каждая порядочная девушка на моем месте поступила бы так же». Она была даже рада, что все закончилось быстро, без упреков и объяснений.
Качнулся фонарь, метнулась чья-то тень. Тамара испуганно отстранилась. В освещенный круг вышел лейтенант, весь осыпанный снегом.
— Не бойтесь меня, Тамара, — сказал он. — Только ответьте мне на прощание… Вы верите в то, что ваш друг любит вас больше, чем я?
Тамара молчала.
— Ага! — воскликнул лейтенант. — Вы не уверены в его чувствах! Мне Лера кое-что говорила. Но я не хочу повторять. Я хочу только одного, чтобы вы были счастливы.
— Почему вы так думаете, что я не уверена? — с вызовом ответила Тамара. — Вам наговорили…
— Нет, нет! — выкрикнул лейтенант. — Я только предполагаю. Где он, ваш друг, его не было ни вчера, ни сегодня? — Он прислонился к столбу, фуражка упала с его головы.
Тамаре снова стало жалко этого чудака. Ну что, что с ним делать? Она осторожно погладила его волосы, лоб, мокрую от снега щеку!
— Петя, милый, прошу вас…
Он встрепенулся.
— Как вы сказали? Повторите. — Петр отпрянул от столба, схватил ее руку, поцеловал.
— Сумасшедший, из-за вас я могу опоздать на работу.
— А вы подайте заявление об уходе.
— Кто же меня будет кормить?
— Я.
Она надела ему на голову фуражку, взяла под руку, и они быстро пошли через темный сквер по направлению к Буденновскому. Тамара искоса поглядывала на лейтенанта. У него снова было веселое лицо.