— Где же письмо, давайте?
Он расстегнул планшетку, торопливо достал письмо.
— Здесь, на конверте, даже план нарисован, как вас найти.
— Оригинально! — Тамара усмехнулась.
Она быстро пробежала глазами коротенькую записочку. Подруга просила отвести лейтенанта к ее маме, чтобы он рассказал подробно об их с Федей житье-бытье, посколько в письмах («Не маленькая, сама понимаешь») многого писать нельзя. «Кстати, — добавляла она в конце, — это тот самый наш сосед, которому ты понравилась на фотокарточке».
«Ах, вот в чем дело!» Тамара разгадала нехитрый замысел подруги: Лера решила познакомить ее с этим лейтенантом и теперь старается, придумывает всякие уловки. А он… Уж не рассчитывает ли на скорую победу? Но кажется, он не похож на повесу. На вид он, скорее, человек серьезный, обстоятельный, только немножко смешной.
Лейтенант рассказал о себе, поглядывая то на Тамару, то на ее родителей.
— Я ведь по происхождению не городской — деревенский. Алтайские мы. — Он достал несколько любительских фотографий. — Вот мои старички. Сам снимал. Папаша — красный партизан, член партии, большого ума человек, хотя и не шибко грамотный. Таежник. На все руки мастер — и печь сложить, и крышу покрыть. На охоту до сих пор ходит, белку из винтовки бьет. А это мамаша, домохозяйка. Все с детьми да с детьми. Видите, их сколько! С этим братом, Павлом, мы погодки, даже одни сапоги на двоих носили. Когда на улице грязь, то друг друга на закорках через лужи переносили. А сейчас — оба командиры.
— А жена или невеста у вас есть? — полюбопытствовала мать.
— Нет.
— И не было? Петр замялся.
— Была одна… Не невеста, а так, знакомая. Только давно. Вот!
Он показал фотокарточку неулыбчивой белокурой девушки. Тамара из вежливости тоже взглянула мельком.
— Храните? Значит, любили.
— На границе обо всех вспоминаешь. Но любви у меня не было. — Он испытующе посмотрел на нее. — А у вас, есть кто-нибудь… близкий вашему сердцу?
— Конечно. Даже несколько.
— Она шутит, — поспешно вставила мать.
— Почему же? А ты, а папа?
— Я о других.
— Есть и другие.
Она отодвинулась от него. Помолчали. Лейтенант тронул ее руку:
— Вы меня проводите… до Лериной мамы?
— Может быть, я лучше вам расскажу, как туда пройти?
— Иди! — строго сказал отец. — Он же наш гость. Только не задерживайтесь, оба приходите к обеду.
«Этого еще не хватало!» — подумала Тамара. А лейтенант просиял.
Они вышли на улицу.
Наконец-то вдвоем, без свидетелей! Как он ждал этой минуты. Сейчас он скажет ей одну из тех пламенных речей, которые придумывал бессонными ночами. Но робость, проклятая робость, которую он ненавидел в себе, словно сковала язык. Все пылкие речи вылетели из головы, осталась какая-то жалкая труха. Он вспомнил наставления Леры: «Говори о книгах, о кинофильмах — она девка начитанная, грамотная».