Ходунов ужасно не любил вранья. Не любил, когда врали ему, но еще больше не любил, когда приходилось врать самому. К сожалению, врать все-таки приходилось. Чаще всего из благих побуждений. Чтобы Люда не волновалась. Чтобы избежать лишних расспросов. И хотя это каждый раз заставляло Ходунова внутренне морщиться, это было, в общем, в пределах правил.
А вот тут уж совсем другое дело. Это серьезно. И тем не менее Ходунов не мучился никакими сомнениями. Уже когда Воропаев дома у Шутикова упомянул круглолицего блондина, у Ходунов возникли подозрения, и решение он принял еще тогда.
— Нет, — глядя прямо в глаза Воропаеву и отрицательно покачав головой, сказал Ходунов. — Я его не знаю.
Воропаев показал фоторобот и Кате.
— Вы не видели его?
Катя пожала плечами:
— Нет, никогда.
— Ладно, — сказал Воропаев, вздохнув, и хлопнул ладонями по столу. — У меня больше вопросов нет. Не смею вас больше задерживать.
* * *
Выйдя из отделения, Ходунов попрощался с Надей и Катей и быстро направился к метро. Через пятнадцать минут он уже был в одной из многочисленных туристических фирм, где, как он знал, часто бывали горящие путевки. А еще через сорок минут он уже был у себя в министерстве.
— Что тут было? — спросил он Валентину Андреевну. — Меня кто-нибудь спрашивал?
— Нет. На удивление тихо. Никому мы не нужны. Что там у Шутикова?
— Плохо. Совсем плохо.
— Так что же?
— Убили его.
— Господи, как же это?
— Не знаю. Сейчас, к сожалению, это вещь обычная.
— Ой, жена-то, наверное…
— Конечно. Ладно, я некоторое время буду занят.
— Понятно. Вы Макарову-то не говорили?
— Нет, сейчас позвоню.
Надо было позвонить Люде на работу. На всякий случай он решил не рисковать. В одной из комнат управления сейчас никого не было. Ходунов прошел туда и, сняв трубку, тяжело вздохнул. Придётся врать. И к тому же врать гладко и убедительно.
Он набрал номер и, услышав знакомый голос единственной сотрудницы, работавшей с Людой, сказал:
— Добрый день, Светлана Ивановна. Можно Людмилу Алексеевну?
— Добрый день, Александр Петрович. Одну минуточку.
— Привет, папуля. Как там у тебя дела? Что звонишь?
Ходунов решил пока не говорить ничего о гибели Шутикова.
— Да ничего дела. Все в целом нормально. Я что звоню-то. Тут у нас путевки были горящие. В Чехию. Я-то отказался. Надо завтра ехать, да и денег у нас нет. А потом что-то сомнения заели. Дай, думаю, позвоню.
— А ехать поездом?
— Да, завтра утром.
— На неделю?
— Да. Прага и окрестности.
— А сколько стоит?
— Да цена-то очень хорошая. Сто восемьдесят долларов с носа. Цена, можно сказать, замечательная, удивительная. Были бы деньги, вполне можно было бы взять. Жаль, что денег нет.