– Н-но почему?
Он глубоко вдохнул:
– Потому что эта кровать предназначена для меня и моей жены. И мне казалось неправильным…
Она приоткрыла рот, но не успела ответить; он наклонился и прижался губами к ее губам в бесконечно нежном поцелуе, который разительно отличался от всех остальных. Медленно и уверенно он дарил ей наслаждение легчайшими движениями. Виктории захотелось раствориться в его объятиях. Она вцепилась в него. Мир поблек, остался лишь Джастин.
– Я хочу на этой постели только тебя, Виктория, – прошептал он и припал к ее шее. – Здесь должна быть ты.
Она отпрянула, взяла в ладони его колючие щеки и всмотрелась ему в глаза. То, что она увидела в их темной глубине, поразило ее. Впервые он не играл с ней в игры. Если она ляжет с ним в эту постель, он возьмет совсем не так, как брал раньше, – возьмет как жену. Она станет ему женой не только на словах. Она станет …
Они смотрели друг на друга, и их прерывистые дыхания сливались в одно. Легкий стук в дверь помешал им.
– Милорд! – Из коридора раздался чеканный голос Креншо. – Вы у себя?
Джастин прикрыл глаза и выругался.
– Да, Креншо, в чем дело?
Наверное, что-то в голосе Джастина заставило дворецкого не открывать дверь.
– Прибыл отец леди Бэйбери. Он ожидает вас в Голубой комнате.
– Спасибо. – Джастин отпустил Викторию и отступил. Без его прикосновений стало холодно. – Мы должны идти к нему.
Она кивнула.
– Да, он не любит ждать.
Отворачиваясь, Виктория ощутила, как кровь приливает к щекам. Между ними что-то произошло, и она не знала, как теперь вести себя. Чувства, которых она никак не ожидала, застали ее врасплох и смутили. Ей нужно некоторое время, чтобы собраться с мыслями.
– Джастин, может быть, сначала мне стоит поговорить с ним один на один? Мы не виделись с…
Она оборвала сама себя, неуверенная, что нужно объяснять, как долго и почему они не общались. Ей все еще не хватало смелости разрушить одну из оставшихся между ними стен.
Он сверлил ее взглядом.
– Ты хочешь поговорить с ним наедине?
Резкость его тона покоробила ее.
– Да, хотя бы несколько минут.
Он медленно кивнул:
– Ну, конечно же. Иди к нему.
Виктория, встревоженная его тоном, пристально смотрела ему в глаза, но выражение лица Джастина осталось непроницаемым для нее. Смятение никак не покидало ее – после разговора она не могла прийти в себя, не могла проанализировать, почему его губы сжаты, а поза стала внезапно такой напряженной.
Она вышла из комнаты и оставила его, чтобы встретиться с отцом.
Джастин мерил шагами спальню. Он сражался сам с собой.
Он не знал, зачем привел Викторию в свои покои и зачем признался ей, что ни одна другая женщина не ложилась в его постель. И больше всего его шокировало то, что он признал, что хочет, чтобы она делила с ним это ложе.