Виктория не сводила с него глаз. Он взглядом указал на большую кровать у дальней стены спальни и вопросительно изогнул бровь: Виктория рассматривала постель. Его постель. Сколько женщин делили ее с ним до нее?
И сколько их будет после нее?
– Да, – сказала она наконец, прочистив горло, чтобы голос не казался севшим. Не помогло. – Я… м-м-м… отец и горничная рассказали мне кое-что о том, что мне предстоит пережить сегодня. Я понимаю, что это мой долг, и уверяю вас, что сделаю все возможное, чтобы вынести это.
Бровь Джастина взлетела еще выше. Он сделал шаг к ней, медленно протянул руку и взял ее за подбородок. Внезапно Викторию окатило горячей волной. Она вздрогнула от его прикосновения.
– Знаешь, а ты красивая, – рассеянно сказал он, будто никогда прежде этого не замечал. Большим пальцем он нежно поглаживал ее по щеке. – Виктория, не знаю, что за чушь тебе наговорили, но лучше забудь это.
Она вздрогнула, когда ее имя соскользнуло с его губ. Раньше он всегда называл ее «мисс Рид». Было что-то неуловимо чувственно в том, как он произнес ее имя.
– Забыть? – пискнула Виктория.
Он кивнул, запустил руку в ее волосы и принялся пропускать ее локоны между пальцами. Бледно-голубая лента, которой она повязывала голову, скользнула на пол.
– Представить не могу, что твой отец наговорил тебе про сегодня, – сказал Джастин. – Но что бы ни случилось, пока ты со мной, тебе не придется ничего «выносить». Ты станешь самой активной участницей действа.
Виктория открыла было рот, чтобы возразить, но он не позволил, запечатав ей губы неожиданным поцелуем. Поцелуй этот не был нежным. Не был сладким. Так целует не тот, кто ухаживает. Так целует тот, кто требует. Кто вот-вот возьмет ее.
Его горячие губы и язык требовали от нее ответа. Волна не испытанных прежде ощущений нахлынула на нее, смутила – но она воспротивилась, подчинилась его воле, будто не совсем себя контролировала, будто что-то заставило ее положить руки ему на грудь и вцепиться в лацканы шерстяного сюртука.
Джастин отстранился так же внезапно, как и начал этот поцелуй. Он смотрел на нее, и сквозь пелену тумана перед глазами Виктория видела, что он хмурится.
Неужели она разочаровала его? Нет, не то. Он выглядел… смущенным. Через мгновение это впечатление улетучилось. Он погладил ее, спускаясь ниже и ниже по пеньюару.
Виктория была потрясена тем, что мужчина, которого она едва знает, касается ее так. И в то же время это безумно возбуждало. Она не сдержала вздоха, когда его пальцы проникли под слои ткани, прикрывавшей ее тело. Несколько быстрых движений – и пеньюар упал к ее ногам. Виктория осталась в такой же простой и безыскусной ночной рубашке.