Она помедлила, замерев. Его губы прочертили линию от скулы к уху. Он чувствовал, что она борется с собой, с их прошлым. Обречена на поражение. Джастин знал, потому что уже прошел через эту войну.
– Хочу, – призналась она с прерывистым вздохом. – Отрицать это – все равно, что отказываться дышать.
Он не ответил, наслаждаясь ощущением близости ее стройного тела, нежным запахом ванили от ее волос и вкусом ее поцелуя на губах.
– Для меня тоже, Виктория, – прошептал он.
Ее глаза распахнулись. Зелень сгустилась до роскошного изумрудного оттенка. Этот взгляд пронзал его душу насквозь.
– Не надо играть со мной, Джастин.
– Я могу играть с тобой в сотни игр, но только не в эту. – Он отвел со лба упавший на глаза локон. – Страсть к тебе охватила меня, и я не в силах противиться этой волне. Позволь мне утонуть в ней, Виктория. Хотя бы ненадолго. И может быть, когда мы разгадаем тайну пропавшей Хлои, это безумное желание остынет и все вернется на круги своя. Мы будем жить как прежде.
С ее губ сорвался краткий стон. Она попробовала вырваться, но он не дал ей сбежать, отдалиться.
– Стань моей любовницей, – мягко попросил он. – На время.
Она взглянула на него. Их лица разделяло не больше нескольких дюймов. Но по ее непроницаемой маске он ничего не смог прочесть.
– А если я скажу «да», ты поможешь мне найти Хлою?
Джастин нахмурился. Неужели она просто предлагает ему свое тело в обмен на желаемое? Нет. Она искренне говорила, что хочет его. Просто она достаточно умна, чтобы вести переговоры, несмотря на потребности своего тела.
Он уважал ее за это.
– Да, – пробормотал Джастин.
– Но я буду тебе любовницей, а не женой, – подчеркнула она.
Он приподнял брови.
– Никто не знает, что ты моя жена, если ты об этом.
Она покачала головой:
– Я имею в виду, что ты будешь обращаться со мной как с любовницей, а не с женой. Только страсть. Ты не станешь ждать от меня каких-то чувств.
Он отступил. Ее слова потрясли его. И он не мог понять, для чего она это говорит.
– А ты хочешь чувств?
Виктория едва заметно вздрогнула.
– Нет. Больше не хочу.
Он нахмурил брови. Значит, некогда хотела. Ему стоит радоваться, что ее предпочтения изменились. Разве нет?
– Тогда между нами будет только страсть – и никаких чувств, – пообещал он.
Она поставила ему совсем простое условие. Выполнить его будет легко. Отчего же тогда эти слова застревали в горле? Разве это не он должен сохранять между ними дистанцию и говорить ей, что ему не нужно ничего, кроме ее тела?
– Тогда я буду твоей любовницей, – прошептала она.
И неуверенно приблизилась к нему и обвила его шею руками. Она привстала на цыпочки, чтобы прижаться ртом к его губам.