Она почувствовала, что конец близок. Внизу живота неуклонно нарастало ощущение блаженства. Она хотела замереть и выгнуться, но он не позволил – надавливая и надавливая ей на бедра сильными руками, Джастин поддерживал ее движения в одном ритме.
– Давай же, ангел мой, – простонал он. – Я вижу это в твоих глазах. Возьми его. Пусть оно придет.
– Джастин! – выкрикнула она, когда в теле зародились первые толчки наслаждения.
– Давай, Виктория, – задохнулся он, впиваясь пальцами еще сильнее. – Боже, я хочу…
– Сделай же это! – закричала она, запрокидывая голову и содрогаясь в сладостных конвульсиях.
– Виктория… – прорычал он и изогнулся дугой.
Он ударял в нее снизу, отчего ее и без того дикий оргазм превратился в новое, прежде не испытанное, величайшее наслаждение. А потом он замер под ней и с прерывистым криком излился в нее последним движением.
Содрогнувшись, Виктория упала ему на грудь, зарылась лицом в мускусно-теплую шею и замерла, хрипло дыша. После недолгих колебаний он заключил ее в нежные объятия.
Она открыла глаза. Взгляд устремился в пустоту. Она прислушивалась к чувствам, затопившим ее. Тепло. Удовлетворение. И что-то еще. Джастин уступил ей, и их связали новые узы – да, очень непрочные. Но Виктория впервые не опасалась того, что он с легкостью переступит через нее, чтобы добиться желаемого.
Что это – правда или простая манипуляция? В последний раз он с гордостью признал, что использовал интимную близость как оружие. Только время покажет, повторится ли это снова.
Она отстранилась, чтобы посмотреть на него. Голова откинута на подушки, глаза прикрыты, дыхание постепенно возвращается к обычному ритму. Он не выглядел как человек, который намерен отдавать ей какие-то приказы, – наоборот, он казался против обыкновения спокойным и удовлетворенным.
– Собираешься писать мой портрет, Виктория? – поинтересовался он, не открывая глаз.
Она рассмеялась – слишком нервно, резко:
– Что?
– Ты на меня смотришь, – усмехнулся он и открыл один глаз.
Она не смогла сдержать улыбку.
– Ты даже не знаешь, рисую ли я.
Его веселость поблекла.
– Да, и, правда, не знаю. Но скоро я это выясню, не так ли? Теперь, когда все считают, что ты моя любовница, мы будем проводить чертовски много времени вместе. Нам нужно серьезно подготовиться.
Эти слова напомнили ей об истинных причинах того, почему она здесь. И для чего они занимались любовью. Их новая сделка… Она могла с ней жить. И даже больше чем просто жить. Но она никогда не забудет, что помощь Джастина, его подарки имеют свою цену. И даже если она рада заплатить ее, это все равно не искренняя щедрость.