Ни кивком, ни словом я не дал ему понять, что остаюсь, но и не сказал нет. По пути назад мы говорили о регби. Совесть мучает меня даже теперь — оправдания я себе не вижу никакого. Но я не мог отказаться от возможности совершить новое «путешествие», не мог, и точка.
Когда мы вернулись, оказалось, что Данцигер уже ушел, — нетрудно было догадаться, что навсегда. Секретарша дала мне его адрес и телефон — квартира его находилась в Бронксе. Я тут же позвонил, но никто не ответил: возможно, он еще не успел доехать или поехал не домой. Я повесил трубку, помедлил немного, прежде чем отнять от нее руку, но номера Кейт набирать не стал, — неужели я оттягивал время встречи?
Позже, когда я шел к ней по городу пешком, я раздумывал над этим вопросом. Я был слишком занят, попытался я сказать себе, мне некогда было ей позвонить. И это была правда — и все-таки не вся правда. Я шел к ней с неохотой — именно так, и мне пришлось признаться себе, что так, но почему? Есть ли тут какая-нибудь связь с Джулией? Что ж, в присутствии Джулии кровь текла по жилам быстрее, спорить не приходится, и все же, по-моему, дело было не в Джулии.
Или, может, дело в характере новостей, которые придется сообщить Кейт; что отец Айры был негодяем, казнокрадом и жуликом? Но умер он задолго до рождения Кейт, не доводился ей даже дальним родственником, и Айре мои новости уже никак повредить не могли. Нет, я положительно не понимал, в чем дело; просто я тянул время, пока наконец не добрел до ее магазинчика. А потом, сидя наверху в квартирке Кейт и потягивая виски в ожидании, пока на кухне сварится картошка, я недоумевал, почему и зачем оттягивал нашу встречу. Мне было хорошо, я хотел быть именно здесь и больше нигде, и перспектива провести с Кейт еще не один час представлялась мне очень привлекательной.
Мой рассказ, до ужина и за ужином, вызвал у нее глубокий интерес: она-то представляла себе и время и город, о которых я говорил, и, пусть мельком, видела Джейка Пикеринга. Когда я перешел к Кармоди, она замерла не шевелясь, полураскрыв губы совсем как околдованная. Когда же я добрался до Данцигера, Эстергази и Рюба и до собственного своего решения, она ограничилась кратким и осторожным комментарием, чтобы как-нибудь не повлиять на это решение; но я-то знал, что она вопреки всему будет рада новому моему «путешествию».
Потом Кейт встала из-за стола, прошла к себе в спальню и вернулась с красной папкой, развязывая тесемки на ходу. Мы еще раз рассмотрели снимок надгробия на могиле Эндрю Кармоди. Вот оно, стоит себе таинственно среди осыпавшихся одуванчиков и редкой травки, и на камне ни слова, ни имени, ни дат, только девятиугольная звезда, вписанная в окружность, — тот же самый узор, который мы с изумлением увидели оттиснутым на снегу у подножия фонаря на Бродвее 23 января 1882 года.