— Мы едем к вам домой, Сай? Нам еще далеко?..
Я ответил, что недалеко, и сказал шоферу, чтобы он поднажал. Правда, потом мы сделали еще один крюк. На углу Третьей авеню и Двадцать третьей улицы я попросил повернуть налево, и таксист, конечно, не преминул съехидничать — напомнил мне мой собственный адрес. Пришлось повторить: «Вам говорят, налево!» Он повернул, и мы объехали вокруг Мэдисон-сквер; когда мы вновь оказались на Бродвее и двинулись вдоль западной стороны сквера на юг, Джулия вдруг резко схватила меня за руку — признаться, на что-то в этом роде я и рассчитывал.
— Сай, — горячо шепнула она. — Ее нет! Ее и вправду нет!..
— Чего нет?
— Да руки! Руки статуи Свободы!.. — Таксист был, вероятно, в полнейшем недоумении. — Ну, конечно, — продолжала она шепотом, — так и должно быть, но… Но теперь-то я точно знаю, что это мне не приснилось. И что статуя, вся целиком, стоит на острове в бухте. — Пальцы ее, придерживающие меня за локоть, непроизвольно сжались. — Страшновато…
Она принудила себя улыбнуться и посмотрела вперед сквозь ветровое стекло. На шофера она уже не обращала внимания.
— Гостиницы «Пятая авеню» нет. И театра «Эбби-парк» нет. И «Женской мили» тоже нет, да, Сай?..
Я кивнул.
— Ничего этого нет. — Мы повернули с Бродвея на Двадцать вторую улицу, опять на восток. — Зато ваш дом стоит, где стоял. Можно свернуть здесь и подъехать на Грэмерси-парк. Хотите?
— Нет, нет, — она решительно замотала головой. — Этого бы я не выдержала…
У меня в доме Джулии очень понравился лифт и вовсе не понравилась женщина средних лет с пуделем под мышкой, которая как уставилась на нашу одежду, так и не отводила глаз, пока мы не вышли. Ключ у меня был запрятан за притолоку, там, где она слегка отошла от стены. Я выскреб его оттуда при помощи сложенной в несколько раз полоски бумаги, открыл дверь и жестом предложил Джулии войти первой. Как только она переступила порог, я щелкнул выключателем, и — для меня это теперь было почти так же внове, как для нее, — в комнате зажегся свет.
С улыбкой восхищения, совершенно ребяческой, Джулия раза три перевела взгляд с люстры на выключатель и обратно. Потом глазами попросила у меня разрешения и осторожно нажала на выключатель двумя пальчиками. Свет погас.
— Как удивительно, — пробормотала она, глядя на люстру. — В любой момент чистый, яркий свет. И как просто…
Она еще раз щелкнула выключателем, зажигая люстру.
— А я предпочитаю газовый свет, — заметил я, но ей это показалось настолько невероятным, что она не удостоила меня ответом.
Не в силах отвести глаз от лампочек, она надавила на выключатель — свет погас. Я достал деньги из-под бумаги, устилавшей дно ящика в туалетном столике, спустился вниз, расплатился с шофером и вернулся, а Джулия все стояла, восхищенная, зачарованная, включая и выключая свет, включая и выключая…