Я помог ей снять пальто и повесил его вместе с капором и муфтой в шкаф. Джулия поправила волосы, и над нами на мгновение нависла взаимная неловкость. По-моему, ей показалось неприличным снять пальто и шляпу, оставшись со мной наедине у меня в квартире, во всяком случае ей показалось бы это, будь обстоятельства хоть немного более обычными. Чтобы скрыть смущение, она принялась рассматривать диван и прочую обстановку моей меблированной квартиры — впрочем, интерес ее был в достаточной мере искренним, поскольку мебели такого фасона она не встречала. Она даже задала один-два вопроса, потом отошла к окнам — я за ней следом — и выглянула на Лексингтон-авеню, не уставая поражаться тому, что видит.
День этот запомнился мне как серия разрозненных картинок:
Джулия у холодильника — я открыл его, размышляя, из чего бы соорудить завтрак, а она дивится холоду, способности делать лед, морозилке, лампочке, загорающейся, как только открывается дверца; Джулия знакомится с растворимым кофе — сначала с наслаждением вдыхает его аромат, потом пробует и морщится, разочарованная; Джулия восхищается апельсиновым соком, который я, как чародей, достал из холодильника, размешал в графине и разлил в стаканы с кубиками льда.
И одна, из бессчетного множества других картинок: Джулия снова в гостиной, в руке у нее уже, кажется, третий по счету стакан апельсинового сока со льдом; она взирает на темный экран телевизора, а я пытаюсь объяснить ей, что будет, когда я его включу. В ответ она торопливо кивает, возбужденная моими обещаниями, но не вполне веря им или по крайней мере не сознавая их истинного смысла. Я включаю телевизор — и, несмотря на все мои предупреждения, она пугается и с криком отшатывается на зад, расплескивая сок на ковер, когда на экране появляется лицо женщины, умоляющей Джулию испробовать самоновейший сорт хозяйственного мыла. К телевидению Жюль Верн ее не подготовил, оно оказалось для Джулии совершенным чудом, и она с трудом верила собственным глазам.
Потом она начала допытываться, как оно работает, и непонимающе слушала объяснения, то и дело переводя взгляд с моего лица на экран и обратно. Я рассказал ей, что данная передача — из числа записанных на пленку, но вообще-то с помощью телевидения можно наблюдать за событиями, происходящими в данную секунду в разных концах Земли. Это ее потрясло; спустя какое-то время она спросила, что такое пленка, и когда я ответил, что есть способ записывать изображения людей в движении вместе со звуками их речи, это ее, по-моему, просто доконало.