Полковник Эстергази обвел рукой кабинет доктора Данцигера. Он сидел за письменным столом; мы с Рюбом расположились на обитых кожей металлических стульях для посетителей.
— Я занял эту комнату, — продолжал Эстергази, — исключительно потому, что у нас катастрофически не хватает помещений, а это единственный свободный кабинет. И должен же кто-то возглавить проект с тех пор, как ушел доктор Данцигер… — Он пожал плечами; судя по всему, это должно было обозначать сожаление. — Поверьте, я предпочел бы, чтобы здесь по-прежнему сидел он, а не я…
Я промолчал. Кабинет — я внимательно оглядел его — был почти таким же, как при Данцигере, только чуть-чуть опрятнее.
— Как я уже сообщал по телефону, — заявил Рюб, — результаты перепроверки по всем статьям положительны. Это, безусловно, весьма отрадно. Ведь на сей раз, — он ухмыльнулся и обернулся ко мне, — ты не станешь жаловаться на отсутствие острых ощущений, не правда ли? Спасся с пожара. Удрал от этого… как его?
— Инспектора Бернса.
— Вот-вот. И от милашки Джулии тоже пришлось дать деру, ведь так, а?..
Я кротко усмехнулся, и оба они осклабились, не спуская с меня глаз. Все утро я провел в «отделе перепроверки», диктуя на пленку длиннющий перечень взятых наобум фактов, составляя подробный доклад о пережитом в течение последнего «путешествия», как мы, теперь уже привычно, называли мои переносы во времени. Единственное, о чем я не упомянул, так это о том, что Джулия очутилась в двадцатом веке вместе со мной. Поскольку ложь ни в малейшей степени не влияла на успех или провал моего задания, я сказал, что посреди ночи, когда мы прятались в руке статуи Свободы, Джулия вдруг припомнила узор на каблуках ботинок Джейка. Мы поняли, что отныне нам ничто не грозит, и на рассвете я отвел ее домой на улицу Грэмерси-парк, 19, забрал свои деньги и на извозчике отправился в «Дакоту». А весь вчерашний день якобы отсыпался у себя на квартире.
— Уж если после таких приключений перепроверка показывает, что все в порядке, значит, поток событий прошлого…
— …именно таков, как мы и подозревали, — докончил за Рюба Эстергази. — Гипотеза «веточки в реке», — напомнил он мне походя. — Поток событий прошлого — воистину могучий поток, и воздействовать на него отнюдь не так просто. Даже если это и случается — а мы столкнулись с подобным явлением, — то последствиями можно пренебречь. Во всяком случае, последствиями в историческом плане. Вместе с тем мы, как и доктор Данцигер, не сомневаемся, что умышленно повлиять на поток событий вполне возможно…
Я неопределенно кивнул: