****
— Когда самолеты сядут?
Я посмотрел на часы.
— Утром. Около шести.
Самолет президента САСШ летел в Москву. В салоне "Борта №1" Соединенных Штатов были урны с тем, что осталось от советской делегации. Рузвельт сам вызвался прибыть на похороны, тем самым признавая свою личную вину и отдавая себя на наш суд.
— Знаешь, я, пожалуй, на аэродром не поеду, — Василий задумался, — может Лаврентию Павловичу тоже не стоит?
— А протокол?
— Существует протокол для таких ситуаций?
Ответить мне было нечем, но я все-таки сказал:
— Я, конечно, понимаю, что ты прав, но маршал пусть едет. Откровенно грубить не стоит.
Вася кивнул, поставил свою подпись на каком-то документе, потянулся и спросил:
— В Болгарию людей отправил?
— Вась, ну хватит меня контролировать по мелочам, — возмутился почти всерьез я.
Болгары восстали еще вчера. Не хотят боевых действий на своей территории. Наши войска, держащие фронт в Румынии, тут же, по «любезному» приглашению Временного Революционного Комитета двинулись на Софию. Утром первые подразделения корпуса генерал-лейтенанта Полубоярова уже вошли в город.
— Извини. Все никак не могу привыкнуть, что мои распоряжения здесь выполняются мгновенно. Еще не до конца перестроился. Как там Светка? По-прежнему ревет?
— Уже меньше. Поехали к нам ужинать? Сам на сестру посмотришь.
Вася заинтересованно посмотрел на меня.
— Жрать? Слушай Егор, а ведь я опять не обедал. Александр Иванович дважды напоминал, но времени не было. Сам видишь, — он показал на свой стол рукой. Столешница была завалена документами.
— Поскребышева надо слушать, он плохого не посоветует, — наставительно сказал я и потащил Василия за рукав кителя из-за стола, — поехали, подполковник.
— Слушаюсь, тащ генерал-полковник, — шутливо вытянулся Сталин.
— Надо бы тебе звание какое-нибудь повыше присвоить, — сказал я уже в машине.
— Перебьешься, — усмехнулся Василий, — звания дают за руководство войсками, а я теперь несколько другим занимаюсь. Вот совершу что-нибудь этакое военное — глядишь, полковника получу. Мне трех звездочек на погон, — он сделал характерный жест ребром ладони у горла, — за глаза и за уши.
Вася посмотрел на поднятую прозрачную перегородку между салоном машины и водителем, опять усмехнулся и добавил:
— Да и звание привычное будет.
— А на официальном приеме в кителе цвета хаки париться будешь? Летом жарковато будет, — подколол я, — в белом на трибуне Мавзолея удобнее. Поверь моему опыту.
Вася грустно улыбнулся. Видимо отца вспомнил, понял я. Ну кто у нас на трибуне Мавзолея еще мог стоять?
— Ладно, уговорил, скажи Тимошенко, чтобы приказ по мне персональный отдал. Мол, как исключение, подполковнику Сталину допускается носить генеральские формы одежды.