Душ ему был действительно нужен. Именно туда он направился, чтобы от всего укрыться и все забыть.
Только по части забыть ничего сегодня не получалось.
Но, в конце концов, у него хотя бы было время, чтобы прийти в себя. Что за наваждение обуяло его, заставив нести всю эту чушь о вечной любви, понимании и всепрощении? Да и кому – Делайт?
Она думает, что он все еще пытается заставить ее выступить в суде по делу Попса на его стороне. Как будто есть хоть малейший шанс, что старый ублюдок откажется от вендетты, будь его душа хоть в Чистилище, речь о возможности доставить удовольствие собственной внучке тут уже и не идет.
Тобиас снова почувствовал ласкающее поглаживание ноги Перис у себя между ног. Как просто было взять ее. Просто и незачем. Незачем, если она не доверяет ему. А она ему не доверяет.
Позади него открылась дверь душевой кабинки.
Он прислонился к стене, на которой был укреплен душ, и замер.
Дверь закрылась.
Ее пальцы тронули его спину в самом низу.
Тобиас стиснул зубы.
Легким движением Перис провела руками снизу вверх по его спине. И, гладя его, с каждым движением все теснее прижималась, обвивая его ноги своими, прижимаясь бедрами к его бедрам, вжимаясь животом в его ягодицы, касаясь его спины острыми грудями.
Он затрепетал.
Она обвилась вокруг него; закрыв глаза, он живо, как в зеркале, представил их обоих. Этот образ едва не отправил его на колени.
– Вот чего я хочу, – сказала она, обнимая его. – Я хочу тебя, Тобиас, – ее сильные пальцы художника двигали кожу его пениса.
Тобиас резко повернулся к Перис.
– Ты и сама не знаешь, чего хочешь.
Она открыла рот. Вода заливала ее лицо. Он наклонил голову и поцеловал ее. Взяв губами ее нижнюю губу, он тихонько покусывал нежную кожу. Она всхлипнула.
– Не знаешь, правда? – Он смотрел ей в глаза.
– Нет.
Буря, шумевшая в его голове, в сердце, в паху оглушала его, одуряла. Он накрыл ладонями ее груди, потянул их, его неистово восставшая плоть сбила его дыхание.
– Тобиас?
– Я хочу все в тебе, – сказал он, слушая, как отдается его голос. Его бедро, проникая все выше между ее ног, поднимало ее над полом. Перис вцепилась в него, ее лицо исказилось.
Наслаждение.
Одного лишь наслаждения было уже недостаточно.
Захваченная собственным порывом, она раскачивалась, каждым движением побуждая его присоединиться к ней и обрести успокоение. Круговыми движениями он ласкал ее груди, захватывая соски в кольца из больших и указательных пальцев.
Ее стон прозвучал как мольба.
Побуждаемый ее и своим желанием, он наклонился и тронул губами сосок.
Не в силах остановиться, она, продолжая раскачиваться на его бедре, потянула его за волосы.