Синтия посмотрела в лицо Перис и, сложив на груди руки, прислонилась бедром к перилам.
– Я поражаюсь наглости этого человека. Ты хочешь сказать, он пришел и стал просить тебя уговорить Попса не вмешиваться в его проклятые строительные планы? Так что ли?
– Да.
– Ублюдок.
Перис, к своему удивлению, ощутила желание защитить Тобиаса.
– Но он же купил землю, Синтия.
– А как ты считаешь, почему он сделал это? Я скажу тебе, почему. Потому что он нас всех ненавидит и решил обмануть старика, вот почему.
Перис обдумала слова Попса по этому поводу и решила, что не стоит упоминать ни об их разговоре (она обещала не говорить ни единой живой душе), ни о том, что версии Синтии и Попса были очень похожи.
– Ох, любовь моя, – Синтия заключила Перис в одно из своих редких, но сильных объятий. – Для тебя, должно быть, было ужасно видеть Тобиаса в таком качестве. Какой шок. Он ведь тебе никогда не нравился, да?
Перис не ответила.
– И он, конечно, выбил тебя из седла. Бедняжка. Не стоило тратить два дня, расстраиваясь из-за него.
– Я расстраиваюсь не только из-за него, – прошептала Перис, уткнувшись в пахнущее розой плечо Синтии. – Кто-то продает дешевые копии моих изделий.
Синтия медленно ослабила объятия. Она отступила так, чтобы видеть лицо Перис, но продолжала держать ее за руки.
– Это плохо, да? Ох, Перис… Ты говоришь о подделках?
Перис склонила голову.
– Именно. Подделки. Крах всего, над чем я работала в последнее время. Все обесценено.
К тому времени, как она закончила подробный рассказ о своих последних двух днях, опустив только правду о предложении Тобиаса и то, что произошло между ними потом, Синтия уже привела ее обратно в квартиру.
Они уселись на противоположных концах белого кожаного дивана в просторном кабинете Синтии. Только одна лампа – белая сфера, подвешенная внутри высокой трубки из прозрачного стекла – разгоняла собирающиеся в комнате тени. На светлом деревянном столе, на темнеющем экране компьютера мерцал янтарный курсор. Аккуратные стопки бумаги на столе указывали на то, что Синтия действительно вернулась к писательству после долгого перерыва.
Перис сбросила сандалии и, подтянув ноги, прикрыла их своими легкими газовыми юбками.
– Вот такие дела, – сказала она, уткнув подбородок в колени. Никаких зацепок. А полиция и знать ничего не желает. Но я их не виню.
– Ну, а я виню, – мрачно сказала Синтия. Ставлю что угодно, они бы пожелали узнать, если б заявление было составлено мистером Тобиасом Квинном.
Перис не уловила связи.
– Это другое дело, Синтия.
– Да?
– Ну конечно.
– Хм.
– Слушай, все будет хорошо, – Синтии всегда было трудно сосредоточиться. Поэтому Перис меньше всего хотела отвлечь ее от новой попытки опубликовать один из своих детективных рассказов. – Не стоило забивать тебе голову всем этим.