Она покачала головой.
– Ты заработала сегодня вечером очко или два, – сказал он. – Доставлю уж тебе и твоему деду такое удовольствие.
– Я еще не… Пока я не заработала ничего. А ты потерял очки со мной, Тобиас. Хотя тебя никогда не заботило мое мнение.
Он налил виски, поднес стакан к губам и пронзил ее немигающим ледяным взглядом.
– Ты пытаешься обмануть моего деда.
Не отводя взгляд ни на секунду, он медленно глотнул.
– Он распускает ложь обо мне, – сказал он. – А теперь вы решили объединить усилия и использовать тот факт, что я был у тебя, к своей собственной выгоде. Попс пытается сбить меня с пути. У него это не выйдет. Я получу то, что хочу, потому что это мое. Можешь передать ему это. И передай ему, чтобы не вмешивался в бизнес, в котором у него всегда была кишка тонка, чтобы стать игроком высшей лиги.
У Перис вспотели ладони.
– Попс ни с кем не общается, поэтому он не может распространять ложь. Ты решил с моей помощью замучить его, – она не осмелилась представить теорию Синтии – о непосредственном участии Тобиаса в ее неприятностях – пока не получит хоть каких-нибудь доказательств. – Ты лгал ему.
– Я? – прямо-таки шелковым голосом спросил Тобиас. – Почему бы нам не пойти и не устроиться поудобнее, милая? Я просто захвачен всем этим. И не хочу пропустить ни слова.
– Мне не нужно устраиваться поудобнее, спасибо.
– Нет? – Он снова оскорбительно, оценивающе оглядел ее. Затем сжал зубы и, дотянувшись, провел пальцем по ее щеке.
Перис застыла.
– Что за духи?
Вопрос удивил ее.
– «Анаис-Анаис», – она с виноватым чувством вспомнила, как наносила их, зная, что делает это потому, что идет сюда.
– Напоминают мне о лилиях, – его пальцы следовали линии ее скулы и подбородка. – Что-то экзотическое. Подходит? Под всей этой немодной одеждой – ты ведь экзотична, Перис?
– У меня грудь меньше, чем у Синтии, – вызывающе сказала она, и в этот момент почувствовала ее тяжесть и напряжение в сосках. – И я не та женщина, которую можно силой заставить делать то, что ей противно.
Палец спускался по ее шее.
– То, что ей противно? Мы опять возвращаемся к моим странным домогательствам твоей лилейно-белой сестрички? – Он снова улыбнулся и проследил, как кончик пальца скользит по V-образному вырезу ее блузки – до самого низа – и потом медленно, мучительно медленно по груди через сосок. – Нет. Я ошибаюсь. Синтия не лилия. Ты лилия. Нежная и белая… выжидающая, чтобы затянуть меня в свою темную, скрытую сердцевину. Или была бы ею, не будь ты холодной. Ты фригидна?
– Прекрати это.
С каждым вздохом ее грудь поднималась под его испытующим взглядом. Лед в его глазах сменялся чем-то другим.