– Ты все не так поняла.
– Я поняла все именно так. Я узнала это от человека, которому лучше знать.
Попс Делайт. Черт! Этот старый ублюдок отравил ее ум. Это также значило, что он мог быть виноват в слухах, которые начали распространяться – пока еще осторожно – в деловых кругах Сиэтла.
– Перис, только послушай меня. Я…
– Нет. Нет, я не могу слушать тебя. Я ставлю верность семье прежде всего в моей жизни. И не намерена изменять этому принципу.
Очевидно, Перис не чувствовала опасности, даже когда она подходила совсем близко.
– А ты продолжаешь грубить.
Она слегка покачала головой.
– Ты все такой же самонадеянный. Думаешь, если ты имеешь какой-то вес в этом городе, то можешь помыкать людьми вроде меня – или моей семьи.
– Твоя семья и моя начинали вместе. Наши деды были партнерами.
– Но они не остались партнерами, правда? – Ее ноздри раздулись. – К тому времени, когда твой дед умер, они не разговаривали несколько лет.
– Потому что твой дед был, да и остался ревнивым, упрямым… – Он сжал зубы, но понял, что поздно.
– Продолжай, – сказала она. – Закончи свою мысль.
– Это смешно, – Тобиас встал и, обойдя ее, подошел к окну с поднятой рамой. – Я пришел сюда не для того, чтобы спорить с тобой по поводу этой вражды.
Перис не ответила.
Тобиас заметил, что стекла чисто вымыты и снаружи на пожарной лестнице в больших глиняных горшках растут садовые цветы в самых невероятных сочетаниях. Бархатцы и белые левкои, фуксии и разноцветные гвоздики. Виноградные лозы, увенчанные огромными, раскрывшимися белыми цветами, свешивались с верхней площадки. Он почувствовал тонкий, похожий на лилию, запах.
Он должен заставить Перис увидеть его сторону дела.
– Послушай…
– Потрясающе, – оборвала она. – Я могу честно сказать, что если бы меня спросили о самом невероятном, что может сегодня произойти, то даже мысль о твоем визите не пришла бы мне в голову.
– Спасибо.
– Разве не так? Мы не виделись несколько лет. И ты признался, что здесь только потому, что тебе что-то от меня нужно.
– Да, – сказал он, глядя на кошку, которая медленно поднялась, выгнув спину.
– И мы знаем, чего ты хочешь, и почему я не буду это делать.
– Да, – сказал он сквозь зубы. – Мы знаем, почему ты думаешь, что не будешь делать это. Я собираюсь изменить твое мнение.
– Нет. Абсолютно нет. У тебя проблема. Ты сам признался в этом. В чем ты не признался, так это в том, насколько она серьезна. Ты больной человек.
Он резко обернулся.
– Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
– Я уже сказала тебе.
Со спины он видел ее густые, стянутые в тугой хвост волосы. В слабеющем свете они отливали иссиня-черным. Тобиас подумал, прежде чем заговорить.