– Мсье Тропинин! Мсье Тропинин! – возникший как из-под земли стюард в белоснежном кителе просительно выгнул спину. – Хозяин послал за вами. Он просит помочь ему разрешить спор между гостями по поводу картины, которую только что доставили с берега.
– Виктор Андреевич! Дорогой! – прогудел зычным басом Иван Рогулин, поднимаясь с дивана и широко расставляя руки. Он простовато, но по-медвежьи крепко заключил Виктора в свои объятия.
Огромный ростом, с плотным мускулистым телом Рогулин выглядел настоящим сибиряком, подлинным богатырем, способным на своих кряжистых ногах вынести все земные труды и печали. Природа щедро одарила его тело силой, но лицом он был страшен: многие пугались смотреть ему прямо в глаза. Даже в минуты такого умиления, как сейчас, его зверообразная внешность заставляла содрогаться. Многим из сидящих рядом невольно вспоминались давние истории из его молодости, когда в пылу спора или перед лицом опасности Иван, теряя самообладание, мог убить обидчика ударом кулака.
– Вот рассуди нас, они меня заели. Смеются надо мной. Дантисты проклятые, сволочи, просто зашлись от хохота, только увидели, что вы с Марьей купили сегодня. Ну, чего вы улыбаетесь? Давайте, повторите еще раз, что вы тут мне болтали про своего Гугихайна, – пророкотал он, обращаясь к кому-то из своих друзей, плотным полукольцом окруживших стоящую у стены картину.
Сашка и Аллочка – зажиточная семейная пара, иммигрировавшая в США еще на заре перестройки, – радостно улыбаясь, обернулась на зов и охотно включилась в художественную дискуссию.
– Не Гугихайна, а Гуггенхайма, – с едва заметным акцентом поправил Сашка. – Нет, я, конечно, не специалист, но это очень забавная картина. Такое ощущение, что увеличенный детский рисунок. Правда, Аллочка?
Аллочка внимательно взглянула на Тропинина и, не увидев в нем ни малейшего протеста, стала развивать мысль мужа:
– Даже не столько детский рисунок, сколько непонятно каким образом сформированная композиция. Вот хотя бы центральная фигура купающейся девушки: взгляните, как все перекошено.
Шумная компания стала постепенно возвращаться к столу. Наконец все расселись, взяли в руки бокалы и продолжали обсуждать картину.
– Яркая, кричащая цветом, нереальная вода, – эмоционально твердила Аллочка. – В ней, как дыра в холсте, – нелепое тело. Не женщина, а какой-то борец сумо! И почему она почти красная? От стыда? Смотрите, у дельфина мужской член и, судя по всему, наступила эрекция. Как вам? А это что за куски чьих-то ног, и вон еще рука?
Марьяна не выдержала и возмутилась: