Да-а… Фисэлу до этого вампирчика далеко. Хотя бы в душевных качествах. Я говорила, что Фисэл похож на шута?
Случайно глянув в зеркало, я отметила, что легенды правдивы — вампиры в зеркалах не отражаются. Отразилась только тень. Тень эльфа, наверно.
— Рил, — неуверенно начала я. — Фисэл говорил, что каждый вампир имеет особую способность. Что можешь ты?
— Я могу жить без ипостасей, вроде летучих мышей, сохраняя при этом все их способности.
— Летать без крыльев, — мечтательно протянула я. — Но ты мутант, а потому можешь превращаться в кого угодно.
— Это другое, — покачал головой э-э-э… теперь уже вампир. — Спи. Завтра тяжёлый день.
Заботливо улыбнувшись, он взял с дивана свою, помятую мной, рубашку и вышел.
Стоп! Я ведь злилась на него! И ничего не предприняла?! Всё, годы не те. Теряю форму.
Валериль
— Я и есть эльф. Но только ровно на половину.
Она всё знает. Она знает, кто я. Он знает, почему все прячутся от меня, как от чумного. И, наконец, она знает… Фисэла. Знаешь Фисэла — знаешь всё. И о собственной гибели в завтрашнем турнире в том числе.
Создалось такое впечатление, что о последнем она и подумала. Эх.
— Ничего. Я не дам тебе погибнуть.
Да, у меня есть план. Но… сказанные слова значат что-то большее. Нет. Что общего может быть между мной и Велиной?
Я прикоснулся к её волосам. Возникло впечатление, что она хотела этому воспротивиться, но мои руки помешали ей это сделать.
Девушка отвернулась, что-то заметив. Я почувствовал, как замерло её дыхание.
— Валериль…
На стене висело зеркало, в котором отражался я. Точнее, эльф. Ну, в смысле, я — это эльф. Собственно, об этом я и сообщил Велине, подходя к зеркалу и объясняя, что она в нём видит.
— А… — девчонка стушевалась, но продолжила, — ты сказал, что в данный момент ты больше эльф, чем вампир. А если бы было наоборот?
Логичный вопрос. И я его ожидал, отвечая на него действием.
Девчонка осмотрела меня с ног до головы, сделав одной ей известные выводы.
Освободившись от града вопросов, посыпавшихся на мою голову, я забрал у неё свою рубашку — помяла, чертовка — и ушёл на тёмные улицы, озарённые лишь свечением верхушки здания совета — главного строения города.
Внезапно, я остановился как вкопанный. То есть, меня остановили, как вкопанного. С этого момента я не мог пошевелить даже пальцем.
Кругом царила гнетущая тишина и… темнота. Абсолютная темнота, возникшая так же внезапно, как и тишина. Верхушка здания совета погасла.
И вот я, сильнейший мира сего, беззащитно стою посреди улицы, а в тылу у меня лишь мой же дом с девчонкой, не способной защититься. Ну и тьфу на вас! Какой мир — такой и его сильнейший.