Вдобавок к 1952 году стало ясно, что Израиль стоит на пороге серьезных экономических проблем. Но Бен-Гурион предложил не просить безвозмездной помощи, а разместить за границей заем, взять в долг. И заем в один миллиард долларов был получен.
Очень сложным был вопрос получения репараций с Германии. Многие евреи сочли недопустимым, чтобы Германия расплачивалась деньгами за еврейскую кровь. А Бен-Гурион утверждал, что деньги — это возмещение материального ущерба, разграбленного еврейского имущества. Прибегал он и к моральным аргументам — "…завещание шести миллионов жертв нацизма, которые под топором палача взывали к народу Израиля, заклиная его подняться, создать свое государство, сделать его сильным и процветающим, защитить мир и безопасность и тем самым не допустить, чтобы еврейский народ был снова ввергнут в такую катастрофу". Накал страстей в Израиле был весьма велик, дело дошло до столкновений демонстрантов с полицией, до нападения на Кнессет. Тем не менее, Кнессет согласился с позицией Бен-Гуриона, и репарации были получены.
В эти годы сменилось руководство армии, причем Бен-Гурион в значительной мере определял, кто и на какой пост будет назначен. Но все то, что пришлось делать — и сделать — Старику, оказалось на пределе его сил. Причем за пять лет существования государства были определены, в основном, его черты. Поток репатриантов ослабел, и работа по абсорбции вошла в нормальный режим. Был принят закон о государственном обучении. Была создана единая регулярная армия. Определился политический курс: противостояние с арабами и консолидация с Западом. Теперь Бен-Гурион решил "отстраниться от дел на год-два или даже больше". Биографы считают, что он пришел к выводу, что должен какое-то время сам, своими руками, реализовать идеал халуцианства — работу на земле. Но к такому выводу человек не приходит сам по себе. Не исключено, что причина была в следующем. Бен-Гурион предпочитал рискованные, но ясные решения, базирующиеся на просчете вариантов, на прогнозе. В мирных же условиях надо было не столько просчитывать варианты, сколько искать компромиссы с политиками и партиями внутри Израиля. Такой человек, как Бен-Гурион, мог делать и это — но удовольствия такое занятие ему не приносило. В конце 1953 года Давид Бен-Гурион и его жена переселились в киббуц Сде-Бокер.
5. В киббуце и опять во власти
Бен-Гурион действительно стал там работать — может быть, и не столько времени, сколько все, но ведь он был уже довольно пожилым человеком. Кроме того, приходило много писем, а он отвечал на все, приезжало много гостей, в том числе и из-за границы, — а он принимал всех. Причем, всякий раз, когда надо было решить сложную проблему, все обращались к Бен-Гуриону. Вдобавок в это время ухудшилась ситуация на иорданской и египетской границах и испортились отношения между главой правительства Шаретом и министром обороны Лавоном. В этих условиях многие просили, а многие требовали возвращения Старика к руководству страной. Бен-Гурион упирался, и позже историки высказали версию, почему. Полагая, что теперь главные задачи лежат внутри Израиля, он хотел добиться продвижения в следующих трех областях — реформе избирательной системы, введении новой системы поселенчества (планового заселения целых районов) и в развитии Негева. Причем, во всех этих направлениях он хотел добиться продвижения, опираясь на молодежь. По-видимому, в преддверии работы в этих направлениях он и отправился работать в Сде-Бокер — новый и молодежный киббуц. Но история рассудила иначе, и Бен-Гуриону пришлось вернуться к руководству страной.