— Гм, прости, — ответила я, отодвигая пустую миску подальше от ее цепкого взгляда. Мне было тошно. Чары забвения вне закона, так как они, в отличие от амулетов и лей-линейных чар, вызывают физические изменения в мозге, чтобы заблокировать воспоминания. А физические изменения нельзя исправить обычной солью, применяемой для нейтрализации химических реакций. Мне нужны контр-чары.
Призвав всю свою храбрость, я выпалила:
— Мам, мне нужно отменить действие чар забвения.
Подняв брови, она вновь посмотрела на мою шею:
— Тебе нужны чары Пандоры? Для кого?
Она даже близко не была так рассержена, как, по моим расчетам, должна была быть. Воодушевленная этим, а также тем, что она точно знала, какие мне нужны чары, я вздохнула:
— Для себя.
Мой голос был печален, и, словно она могла почувствовать мою вину, мамино лицо исказилось от страха.
— Что такого ты вспомнила из ранее забытого? — требовательно спросила она.
Перекатывая чашку кофе в ладонях, я пыталась согреть свою душу. Обогреватель, включенный, чтобы разогнать утреннюю прохладу, не мог дотянуться до холода внутри меня. Мои пальцы прикоснулись к браслету, подаренному Кистеном. Это все, что у меня осталось от него, — это и бильярдный стол.
— Меня укусил вампир, убивший Кистена, — прошептала я.
Она вся обмякла и со вздохом потянулась к моей руке. Из-за старомодной одежды она выглядела как женщина средних лет, но руки ее выдавали. Мне бы хотелось, чтобы она перестала жить так, словно ее жизнь почти кончилась. Она еще даже не начиналась.
— Милая, — сказала она, и мой взгляд переместился на ее прищуренные от сострадания глаза. — Мне так жаль. Возможно, тебе нужно обо всем забыть. Почему тебе вообще хочется об этом вспоминать?
— Я должна, — ответила я, вытирая глаза и отклоняясь от ее прикосновения. — Кто-то убил его. Я была там. — Я заморгала в попытке взять свои эмоции под контроль. — Я должна все выяснить. Я должна знать.
— Если ты заставила себя забыть об этом, то тебе не понравится то, что ты вспомнишь, — давнишний страх, не связанный со мной, всплыл в ее душе и проявился в выражении лица. — Оставь все как есть.
— Это был Дженкс… — начала было я, но она взяла меня за руки, останавливая.
— Скажи, — сказала она внезапно, — что ты делала, когда вспомнила об этом? Что вытащило эти воспоминания наружу?
Я посмотрела на нее. Сотни отговорок крутились у меня в голове, но я так ничего и не ответила. Внезапно я осознала, что в последние три месяца я проводила столько времени с мамой не потому, что я была ей нужна, а потому, что она была нужна мне, такой ранимой после смерти Кистена. И в этот момент я потеряла всю свою стойкость, уронила голову на скрещенные руки, пытаясь не дать волю подступившим слезам. Именно поэтому я прибежала к маме, а вовсе не из-за каких-то дурацких чар, которых, я это знала, у нее точно не было. Я думала, что с помощью правильного заклинания я смогу помочь Айви. Я думала, что смогу помочь самой себе. Но сейчас я не могу помочь ни одной из нас. Мы получили что хотели, но это откинуло нас дальше, чем мы были ранее.