– Валера, мы с тобой уже об этом говорили… Ты должен был ее простить и понять. Ты же отлично знаешь, в каком она была состоянии! К тому же деньги тебе вернули!
– Подожди. Давай с самого начала… У нас есть что поесть?
– Гороховый суп.
– Пойдем в кухню, там и поговорим…
За столом он принялся развивать дальше свою мысль:
– Значит, так! Сегодня ко мне пришла одна женщина. Мне кажется, что я ее где-то уже видел… Она рассказала мне, что одна пожилая женщина, между прочим, соседка Агренич по купе, не дождавшись возвращения Нади в ту ночь, когда была убита проводница…
Он рассказывал взахлеб, все еще не веря в случившееся. Получалось, что визит этой женщины не был связан лично с Агренич: Надя и понятия не имеет о том, что ее деньги, оказывается, не пропали: какая-то полоумная старуха – или – удивительное дело! – просто честный человек, – все это время элементарно не знала, что с ними делать. Еще и боялась – очень боялась, – что ее начнут таскать по судебным инстанциям и ввяжут в историю с убийством проводницы.
Смышленову стало стыдно перед женой – за то, что он, получив первые восемьдесят тысяч долларов, не ослабил слежку за матерью Агренич, словно ничего-то ему и не вернули и он до сих пор ищет воровку. Он знал по своим каналам, что следственные органы в курсе этой его продолжающейся слежки за матерью Нади. Он надеялся: если Надя жива, ее можно будет найти и потребовать свои деньги, но по-прежнему вел себя так, словно ничего особенного в его жизни и не случилось. Теперь же, когда появилась эта женщина и вернула ему деньги во второй раз, он должен прекратить наблюдение за Верой Петровной: ведь наверняка эта женщина, приехав в Уренгой, встретилась с матерью Надежды и рассказала ей о найденных деньгах и о том, что она собирается отдать их ему, Смышленову. Скрывать во второй раз поступление такой крупной суммы теперь уже не имело смысла. Надо и совесть иметь!
– Валера, а ты не хочешь сказать матери этой девушки, что она жива? Представляешь, что испытывает эта бедная женщина, понимая, что раз дочь не дает о себе знать, то, выходит, ее нет в живых?
– Не понял! Как я могу сказать ей, что ее дочь жива, если эти, последние деньги, получается, переданы мне от Надиной соседки по купе, а не от нее лично?
– Да, но первые-то деньги пришли явно от нее! Пусть даже она и действовала через подставное лицо. Надя жива, понимаешь? Жи-ва!
– Катя, ты хочешь, чтобы я рассказал ее матери о том, что получил от нее деньги уже два с половиной года тому назад? И что сегодня пришла такая же сумма? Уверен, что эта Пухова уже успела встретиться с Верой Петровной и рассказала ей про деньги и подушку.