— Даджек Однорукий! — каркнула Карга, окончив хрипло прокашливаться. — Вискиджек! Я принесла вам приветствия от Барука, даруджистанского алхимика. И от моего повелителя, Аномандера Рейка, лорда Отродья Луны, Рыцаря Высокого Дома Тьмы, сына самой Матери Тьмы. Я должна довести до вас его… нет, не поздравления… не приветствия… но веселие. Да, веселие!
Даджек нахмурился: — И что так веселит твоего хозяина, птичка?
— Птичка? — завопила Великий Ворон. — Я Карга, непревзойденная матриарха какофонического, скорого на убийства племени Отродья Луны!
Вискиджек хмыкнул. — Матриарха Великих Воронов? Ты говоришь за них за всех? Могу поверить — Худом клянусь, ты достаточно горласта.
— Выскочка! Даджек Однорукий, веселие моего владыки необъяснимо…
— То есть ты не знаешь причины, — прервал ее Верховный Кулак.
— Беспардонная наглость! Выкажи мне уважение, смертный, иначе я выберу твой костяк для утреннего лакомства!
— Скорее ты сломаешь клюв о мою шкуру, Карга. Но я буду с нетерпением ждать этого момента!
Бруд прогудел: — Харлочель, у тебя с собой тот обхват для клюва?
— Так точно, командир.
Великий Ворон зашипела, вытянула голову и наполовину расправила крылья: — Только посмейте, скоты! Ну-ка, повторите оскорбление перед смертью жестокой!
— Тогда придержи язык! — Бруд повернулся к остальным, приглашая внутрь. Карга, сидя над входом, вертела головой над каждым входящим. Когда настала очередь Майб, птица каркнула: — Дитя за твоей спиной удивит всех, старушка.
Ривийка застыла: — Что ты чуешь, древний ворон?
Карга безмолвно засмеялась, прежде чем ответить. — Неотвратимость, милый глиняный горшок, и ничего больше. Приветствия, девочка Серебряная Лиса.
Девочка изучила Ворона и ответила: — Привет, Карга. Я и не знала раньше, что ваш род возник в гниющей плоти Уве…
— Молчи! — крикнула Карга. — Такое знание нельзя высказывать! Научись хранить молчание, дитя, ради своей же безопасности…
— Для твоей, имеется в виду, — усмехнулась Лиса.
— В данный момент — да. Я не отрицаю. Но выслушай старую мудрую тварь, дитя, прежде чем войдешь в шатер. Внутри собрались те, кто воспримут широту твоей осведомленности — если ты сглупишь и выкажешь ее — как величайшую угрозу. Откровение может означать твою смерть. И знай: ты еще не способна защищаться. И Майб, которую я уважаю и люблю, пусть не надеется стать защитой — не ей принадлежит эта неистовая сила. Вы обе нуждаетесь в помощи — вы понимаете это?!
Все так же спокойно улыбаясь, Серебряная Лиса кивнула.
Майб, захваченная половодьем эмоций, инстинктивно обвила дочь руками. Она не была слепа к опасностям, угрожавшим Лисе и ей самой, не забывала и о силах, переполнявших ребенка. Но я не чувствую силы в себе, неистовой или нет. Пусть говоря в раздражении, Карга правильно нарекла меня глиняным сосудом. То, что он прежде защищал, сейчас стоит рядом, видимое и уязвимое. Она еще раз взглянула на Ворона, когда дочь потянула ее внутрь. Встретила взгляд черных, блестящих глаз Карги. Любишь и уважаешь меня, старушенция? Благослови боги тебя за это.