Дом номер 32 оказался старым купеческим особняком, Столичная почти на сто процентов состоит из таких двух-трехэтажных домов. Они придают ей свой колорит и создают неисчислимые трудности живущим в них людям. Темные извилистые коридоры, рассчитанные на максимальное усложнение доступа внутрь, любовь к крутым, желательно железным, лестницам и всяческим неровностям пола – это лишь часть их достоинств. Почти все окна были темны, видно, местные жители никуда не торопились. По своему опыту знаю, что логикой в планировке такие здания не отличаются, и лучше звонить в первую попавшуюся квартиру в рассчете на «языка». На мой звонок из двери со стершейся цифрой 5 явилась личность с сильным и свежим запахом алкоголя. Личность довольно агрессивно поинтересовалась, какого х... мне надо. Я ответил, что квартира номер три. Выдав длинную руладу о всяких м...ках, которым не спится, личность показала пальцем в конец коридора и исчезла.
Звонок на двери в конце коридора отсутствовал, как и номер. На мой стук долгое время никто не отзывался, потом наконец послышались шаркающие шаги, дверь заскрипела, открываясь. Из приоткрытой на цепочке двери на меня подозрительно смотрела сморщенная бабулька. Подбородок у бабульки зарос на удивление густым седым волосом.
– Тябе чего? – неприветливо поинтересовалась она.
– Мне Вика нужна, – я улыбнулся как можно обаятельнее.
– А? – бабка, похоже, плохо слышала.
– Вика Галаева здесь живет?! – почти прокричал я.
Бабка явно услышала, но приветливее не стала.
– Нету, съехала! – дверь все же не закрыла, старая любопытная урючина.
– Давно съехала? – была надежда бабку разговорить.
– Год уже. А чего тябе с нее надо? Ухажер что ли ейный?
– Знакомый. Дело у меня к ней.
– Нету. И где не знаю, – бабка почмокала губами, – у ей много было таких знакомых. Уехала в один день, и все. И вещи забрала. А на ее место я другую взяла.
– А не слышали, может, она в другой город собралась? – про себя я молился, чтобы этого не произошло.
Бабулька затрясла головой так, что я испугался, что она развалится:
– Ага, ага, точно, собиралась. Так и сказала – уеду, говорит, из Тарасова, к родственникам.
– А куда, не говорила? – почему-то сбываются самые плохие предчувствия.
– Не, – глаза у бабульки блестели нездоровым блеском. Похоже, она представляла меня героем мексиканского сериала.
– И не заходила больше? – безнадежно поинтересовался я.
Бабка снова затрясла головой:
– Не заходила.
– Ну спасибо. Вот, передайте ей, если появится, – я дал ей свою карточку с именем и телефоном, – пусть позвонит.
Бабулька схватила карточку так быстро, что меня одолели подозрения. Как бы не припрятала ее где-нибудь старая карга.